Иногда Психоз задумывался, верит ли он сам - если не в бога, то во что-то высшее, запредельное, непостижимое человеческим разумом и чувствами.
Насчет веры, предлагаемой церковью, криминальный авторитет не питал никаких иллюзий - он был слишком хорошо информирован о деятельности этой организации.
Христос проповедовал бедность - церковь алчно стяжала богатства. Христос призывал к милосердию и терпимости - церковь шла на любые преступления, лишь бы усилить свое влияние. Чем же она, в таком случае, отличается от мафии? Только тем, что мафия честнее - она никогда не прикрывалась именем господа.
Психозу вспомнились слова президента Кении Джо-мо Кениаты: "Когда прибыли миссионеры, у африканцев была земля, а у миссионеров - Библия. Они научили нас молиться, закрыв глаза. Когда мы открыли глаза, земля оказалась у них, а Библия - у нас".
Церковь жаждала в точности того же, что и все остальные - денег и власти, в получении чего и преуспела, искусно манипулируя словами и авторитетом родившегося две тысячи лет назад еврейского мессии.
Сейчас, конечно, церковники не так агрессивны, как в Средние века, но ведь и времена изменились: не позволят светские власти конфисковать имущество поджаренных на костре грешников. Основной капитал накоплен, теперь можно действовать и помягче. Мафия, устранив конкурентов и заработав капитал, тоже переходит на легальный бизнес.
Губанов давно уже понял, что мир превратился в арену противоборства различных мафий - политических, религиозных, финансовых, силовых, криминальных. Какие бы красивые слова ни говорились, суть одна: выживает тот, кто сильнее и подлее.
Христа, толкующего о бедности и милосердии, распяли, апостолам тоже не поздоровилось, зато в голодной России служители божий жиреют и лоснятся, как откормленные на сало кабанчики.
Невольно Губанов окинул взглядом дородную фигуру стоящего у иконы игумена.
Еще раз перекрестившись, Прокопий благочестиво вздохнул и повернулся к хозяину дома.
- С чем пожаловал, отче? - перешел к делу Психоз.
- Помощь твоя требуется, сын мой,- густым, утробным басом прогудел игумен.
- Какие-то проблемы? Прокопий кивнул.
- Богомерзкое дело свершилось. Храм ограбили.
- Ограбили? - вскинул брови Губанов. - Я про это не слышал. И когда?
- Позавчера, - понурился Прокопий. - Не хочется дело огласке предавать. Знаем об ограблении только я, дьякон да иерей, но они люди верные - рот зря не откроют. Нехорошо будет, если слухи поползут. Своими силами не справиться, а от милиции - сам знаешь - толку немного.
