На борту не было ни дня, ни ночи, лишь однообразно чередовались вахты, да все уменьшалась за кормой Солнце. Разумеется, корабельный компьютер вел календарь, но что нам было до него! Дни и месяцы имеют смысл только на Земле. Не буду утомлять вас описанием полета -- никаких особых приключений не произошло, если не считать десятка столкновений с метеоритами и гравитационной бури у К815. В общем, программу мы выполнили, повернули назад. Снова неподвижно висящий звездолет, постоянный полумрак на борту -- освещение забарахлило вскоре после старта -- размеренное и привычное чередование вахт, и, на этот раз, вырастающее прямо по курсу Солнце. Надо сказать, к этому времени мы так втянулись в такой ритм, что даже не представляли себе другой жизни.
Но вот уже лихое торможение, мы плюхнулись на тот же космодром, с которого когда-то стартовали, вылезаем на свет, жмуримся -- мать честная, хорошо-то как! А к нам уже бегут люди:
-- Что случилось? Почему вернулись? У вас авария?
-- Какая авария? Зеркало разбилось, да освещение плоховато, а так все в порядке. Программу выполнили, что надо исследовали. Здравствуйте, дорогие вы наши потомки!
-- Какие еще потомки? Мы же вас отсюда пять лет назад провожали. А вот вы изменились -- и не узнать. Постарели, что ли?
Кинулись мы на космовокзале к зеркалу, смотрим -- и точно: стоят пятеро старичков -- не старичков, но мужчин, я бы сказал, в зрелом возрасте, лет под семьдесят, а стартовали -едва по двадцать на брата было. Мы -- к корабельному компьютеру. Посмотрели его календарь -- что же это такое? На звездолете пятьдесят лет прошло, тютелька в тютельку, а мы за своими вахтами, да в полутьме, даже и не заметили.
-- Как же так?-- не выдержал кто-то из нашей группы.
-- Да очень просто. Движение-то относительно. Я же вам говорил, что при взлете показалось, будто Земля от нас с околосветовой скоростью убегает, а мы на месте стоим. Так оно, оказывается, и было. А теория ясно указывает, что время на движущемся объекте идет медленнее, чем на неподвижном, относительно которого совершается движение.-- Хануфрий Оберонович помолчал и как-то грустно добавил:-- Тем более что вскоре же после старта на Земле нас из виду потеряли, и летим мы, или нет, понять не смогли.
И очередной клуб дыма из его трубки взвился над нашей уже смирившейся с долгим ожиданием группой.
