и час за часом медленно его читал. Поначалу Гонерилья пыталась исправлять его произношение. Поначалу Ангел доискивался психологического смысла в модуляциях его голоса. Но уже через час они перестали к нему вязаться, и в полном отчаяние вскричали: – Гилберт! Ради Бога! Прекратите.
Тогда мистер Пинфолд в свою очередь помучил их, сделав из текста тарабарщину: он читал его через строчку, он читал его через слово, он читал слова сзаду наперед, и они, наконец, взмолились о передышке. Мистер Пинфолд читал и час, и другой, не давая им пощады.
В свой последний вечер он был настроен благодушно ко всем, кроме Ангела и Гонерильи. Среди пассажиров распространился слух, что он покидает их. Он слышал искреннее сожаление в доносившихся разговорах.
– Неужто из-за той игры, что устроил мистер Ангел? – услышал он вопрос миссис Бенсон.
– Он очень раздражен на всех нас. Вряд ли его можно винить за это. Я сожалею, что приняла в этом участие.
– На самом деле ничего смешного в этом не было. Я вообще не понимала, зачем это нужно.
– А главное, мы ввели его в страшные расходы. Он может себе это позволить, но все равно не годится так делать.
– Я наполовину не верил тому, что о нем говорили.
– Жаль, что не удалось узнать его получше. Я уверена, что он совершенный душка.
– Он совершенно замечательный человек, а мы вели себя как невоспитанные дети.
Ни злобы, ни насмешки не было уже в этих речах. Вечером перед обедом он встретил Скарфилдов.
– Через пару дней будет совсем жарко, – сказала миссис Скарфилд.
– Меня тут уже не будет.
– Уже не будет? Мне казалось, вы плывете до Коломбо.
Он объяснил перемену в своих планах.
– Ах, какая жалость, – сказала она безусловно искренне. – Только после Порт-Саида по-настоящему сходишься с людьми.
– Сегодня, скорее всего, я буду обедать за вашим столом.
– Пожалуйста! Мы по вас соскучились. Так мистер Пинфолд вернулся за капитанский стол и всем поставил шампанское. Его соседи по столу не знали, что он вскоре покинет корабль. В дорожном сумбуре эта маленькая группа держалась обиняком и осталась в полном неведении о происходящем. У мистера Пинфолда были, правда, еще сомнения относительно капитана. Откуда бы у этого морского волка столько воображения, чтобы поистине нельсоновским взором пронизать случившееся.
– Я сожалею, что мы вас лишаемся, особенно теперь, когда вы чувствуете себя гораздо лучше, – сказал тот, поднимая бокал. – Надеюсь, вы хорошо перенесете самолет.
– Срочное дело, я полагаю? – сказал Главер.
