Последние сведения, поступившие к нему в каюту, укрепили его в этом решении.
Незадолго перед завтраком его подключили к радиорубке – по его разумению, первопричине всего, что здесь происходило. Он услышал не сведения по маршруту, как обычно, а болтовню радиста, причем этот господин развлекал тот веселый молодняк, читая им телеграммы мистера Пинфолда.
«На пароходе всяческое понимание. С любовью. Гилберт».
– Отличный текст.
– Так-таки всяческое?
– Интересно, что сейчас об этом думает бедняга Гилберт?
– С любовью. Вот уж осчастливил. Смешно.
– Покажите еще.
– Строго говоря, не имею права. Это закрытая переписка.
– Да ладно тебе, Спаркс.
– Ну хорошо. Вот шикарный текст.
«Окончательно здоров. С любовью».
– Здоров? Ха, ха.
– Окончательно причем.
– Наш Гилберт окончательно здоров. Да, это восхитительно. Читайте, Спаркс.
– Впервые вижу, чтобы человек отправил столько радиограмм. В основном, они по поводу денег, и часто он был такой пьяный, что я не мог разобрать написанное. Жуткое количество отказов на приглашения. А, вот хорошая пара. «Благоволите распорядиться отдельной ванной», «Благоволите разобраться безответственной небрежностию вашей службы». Он послал таких десятки.
– Хвалим Господа за Гилберта. Что бы мы без него делали?
– А что там за небрежность с отдельной ванной?
– Услышать от Гилберта «безответственный» – это хорошо. Что безответственного вытворяет он у себя в ванне?
Этот эпизод мистер Пинфолд даже сравнить не мог с прежними неприятностями. Веселая молодежь зашла слишком далеко. Одно дело разыгрывать его, и совсем другое дело нарушать тайну переписки. Они поставили себя вне закона. Мистер Пинфолд вышел из каюты, имея твердую цель: он привлечет их к суду.
Он встретил капитана на утреннем обходе корабля.
– Могу ли я переговорить с вами, капитан Стирфорт.
– Конечно, – капитан остановился.
– У вас в каюте?
– Да, если хотите. Я освобожусь через десять минут. Тогда и подходите. Или это очень срочно?
– Десять минут это подождет.
Мистер Пинфолд поднялся в каюту за мостиком. Немногочисленные индивидуальные штрихи разнообразили табельную обстановку: семейные фотографии в кожаных рамках; гравюра английского собора на обшитой панелями стене – может, собственность капитана, а может, компании; трубки на подставке. Невозможно даже вообразить, что здесь устраивались оргии, творилось насилие и плелись заговоры.
Вскоре вернулся капитан.
– Итак, сэр, чем могу быть полезен?
– Прежде всего я хотел бы знать, соблюдается ли тайна переписки в отношении радиограмм, отправленных с корабля?
