Три случая за двадцать дней, объединенных капитаном Пахайло в серию под кодовым названием "Арт Деко" - это неспроста. Это мерзко, гадко, совершенно не к стати и похоже - надолго.
Некогда Василий Пахайло учился на филологическом отделении МГУ и теперь охотно пользовался полученными знаниями. Хоть и объяснил непосредственному шефу - полковнику Очину все про "арт" и про "деко", но гаже этого вполне невинного сочетания слов полковник после знакомства с картиной преступления представить не мог - такова сила рефлекса, зафиксированного в образе. Вот например, стоит вытянуться во фрунт, выпятить грудь колесом и сами по себе рвутся из горла слова "Служу Советскому Союзу". И гимн, что сочинен Михалковым в соавторстве с Эль-Регистаном, звучит - разливается. Логически этого не объяснишь, поскольку к социалистическим методам государственного управления и его органам безопасности пятидесятилетний полковник относился критически и начало демократических реформ встретил с искренним энтузиазмом. Вот уже потом... Не стоит отвлекаться.
Полковник Очин - человек вида совсем не начальственного, но с весомым внутренним содержанием, мелкий, жилистый, скорее лысоватый, чем пышноволосый, однозначно русофильски - по типу "кувшинное рыло" сконструированной наружности, осторожно повел носом.
- Картина типичная - серия "Арт-деко", - веско обронил физически развитый до полного плакатного совершенства капитан Василий Пахайло. Разве что стилистическая концепция несколько иная.
- Что на этот раз? - поднял белесые брови полковник.
- Вот, - капитан протянул варварски сорванную обложку книги. Твердый переплет. Портрет автора. Концептуалист.
- "В. Воронин. Голубой жир" - прочел полковник с глубоким отвращением. - Из нетрадиционных, что ли? "Голубой"! Развели, понимаешь ли, пидеров! - он смачно, но без фантазии выругался. Вдруг опустил веки и сомнамбулически продекламировал: "Февраль, набрать чернил и плакать, писать о феврале навзрыд". Это ещё откуда впорхнуло?
- "Мело весь месяц в феврале и то и дело...", - с готовностью подхватил капитан. - Борис Пастернак.
- Ты с этим завязывай! - стиснул зубы Очин. - С пророчествами своими... "То и дело..." Накаркаешь!
- Виноват! Пастернак о любви писал: "...свеча горела на столе, свеча горела." Ассоциативно по поводу февраля вырвалось. Привычка такая цитировать. Форма борьбы со стрессом. У вас учусь, - спохватился капитан, подавляя вспыхнувшее желание провести анализ спонтанных высказываний старшего по званию. И ещё более сильное желание придушил в себе капитан бежать отсюда подальше - намного дальше Сочинского санатория. Тоскливо глядя в мутный рассвет за шторой, он вздохнул: - Весной, полагаю, ещё туже гайки затянут... Авитаминоз, гормоны, экстаз. Инфляция к тому же. Смотреть будете? - Капитан кивнул на дверь в санузел, непосредственно перед которой, выражая замешательство присутствующих, произошел этот поэтический диспут.
