По дороге к Йоренам я остановился у бара на углу Двадцатой Улицы, где перед тем выслушивал проповеди Блеклого Джека. Там я выпил большую порцию виски. Затем я отправился по Шестой Аллее, но - чтобы поглядеть на дом Линды - свернул на Двадцать Девятую Улицу. Оставляя район, застроенный настоящими небоскребами, я почувствовал себя в безопасности. Там, где здания изображали декорации, уличное движение имитировалось только лишь манекенами.
Я проехал мимо дома Линды, так и не решив до конца: подняться сейчас наверх или же искать свою девушку у Йоренов, как вдруг увидал ее в группе искусственных людей. Она сидела на высоком табурете в баре Кальпата. Я завел машину на тротуар и припарковался точнехонько в том месте, где во вторник Блеклый Джек поставил на ноги и вернул способность двигаться кукле парализованного нищего.
- Я с трудом узнала тебя! - воскликнула Линда, увидав меня.
Эти слова один раз я уже слыхал. В Темале. В бар я вошел, приветствуемый не только изумленным восклицанием Линды, но и поклоном искусственного вышибалы, а также доброжелательным приглашением самого Кальпата, которому парик был к лицу. Виски дало знать как раз вовремя: я уже почувствовал, как в жилах кружит спиртное.
Я подал Линде руку и, видя, что она вовсе не собирается отталкивать меня, быстренько поцеловал ее в губы.
- Что это ты напялил? - с некоторым беспокойством спросила она.
- Любимая, - шепнул я ей. - Я чертовски извиняюсь за свое дурацкое поведение в метро.
- Вот именно, дурацкое!
- Нога не болит?
Линда встала с табурета.
- Почему вчера ты не вышел со мной из вагона?
- Ты понимаешь, у самого выхода у меня с руки слетели часы, а когда я вернулся за ними, двери уже закрылись, и мне не удалось выскочить, - слова вылетели без малейшей запинки
За эту небольшую, но гаденькую ложь мне было стыдно гораздо сильнее, чем за все свои мнимые преступления. Но через эту придумку вела кратчайшая дорога к согласию, ибо для описания настоящей причины, задержавшей меня тогда в поезде, мне пришлось бы потратить весь вечер и вновь рассказывать Линде про "съемочную площадку" и рисковать тем, что она просто уйдет, не дослушав до конца. Только она и сама уже четыре дня видела во мне сумасшедшего, поскольку лишь умственным расстройством можно было бы объяснить описанные в газетах убийства. Нашел бы я во всем Кройвене другую женщину, которая после всего этого отважилась бы находиться рядом со мной?
Линда глядела мне прямо в глаза печальным и неподвижным взглядом.
