Через его руки прошли сотни учеников. Они были разного роста и возраста, разного ума и способностей, но с одним и тем же большим желанием научиться летать.
Кушаков всех их обучал старательно, с любовью, хотя учеников смелых, скромных и работящих он предпочитал другим.
Степан Супрун принадлежал к тем ученикам, которые не любят белоручек и хвастунов, вместе с техником копаются в машине и знают в ней каждую заклепку.
Такие ученики изучают дело серьезно и основательно и не надоедают инструктору вопросами: "Когда вы меня наконец выпустите самостоятельно?", понимая, что они вылетят самостоятельно тогда, когда инструктор, -- а он здесь главный судья, -- признает это своевременным.
В силу полного совпадения взглядов на летное дело учитель Кушаков и его ученик Супрун были вполне довольны друг другом.
Супрун, успешно окончив школу, оставлен был в ней инструктором.
Но его способности требовали большого простора. Зона пилотажа и большой учебный круг над летным полем с каждым месяцем для него сужались.
Супруну становилось тесно, и ему дали возможность большого размаха, послав работать летчиком-испытателем. Прощаясь, Супрун долго жал руку Кушакову, благодарил его.
Обоим было грустно, -- они крепко подружились, -- но они понимали, что уж таков порядок: учителя остаются в школах учить других; ученики, отрастив крылья, разлетаются в разные стороны.
Идут годы. Нет-нет да и вспомнит учитель какого-нибудь способного парня, читая нотации новичку. Или же вечерком, в компании, вздохнет за кружкой пива: "Эх, и был же у меня паренек!.."
А в то время на границе, в другом, может быть, конце страны, его ученик, увешанный орденами, чокнется за здоровье своего бывшего учителя: "Эх, и был же у нас в школе инструктор!.."
...В ту минуту, когда летчик-испытатель Супрун, имя которого уже было широко известно, вместе с механиком возился под крылом самолета, прилаживая заслонку водорадиатора, его окликнули.
Супрун энергично заработал коленями и локтями, вылез из-под машины и вскочил на ноги.
Кушаков, его бывший инструктор, вытянулся, козырнул и официально доложил:
-- Прибыл в ваше распоряжение на переподготовку!
Супрун быстро закончил официальную часть. Началась торжественная. От избытка хороших чувств они обнялись. Потом сели на траву, закурили и начали вспоминать все хорошее, что еще было в памяти, перебирая знакомых.
-- Я о вас много хорошего слышал, -- говорил Кушаков, -- и очень радовался за вас.
