- Позор! Позор! - возмущению ребят не было предела.
- Предатель! - со злостью произнес насупившийся Муций.
- Мы должны наказать его, - сказал Юлий.
Скрестив руки, Муций постоял с минуту в раздумье. Затем он изрек:
- Мы изгоняем Кая. Ему не разрешается играть с нами, и никто из нас не должен с ним разговаривать.
- Для меня он не существует! - объявил Антоний.
- Я тоже с ним ни за что не заговорю, - заверила Клавдия, покраснев. Ей было явно стыдно за брата. - Уверена, что он соврал. Руф не такой. Он не стал бы пачкать краской стену святого храма. И на день рождения он подарил мне красивую куклу из слоновой кости.
- Но это на самом деле сделал Руф, - сказал Муций.
Клавдия уставилась на него, округлив от изумления свои большие глаза.
- Кай оскорбил отца Руфа, - объяснил Муций, - и они подрались. Прямо в школе.
- Вчера Руф написал на табличке: "Кай - болван", - добавил Юлий.
- И повесил табличку на стену, - сказал Флавий.
- А потом Ксантипп выгнал его из школы, - закончил повествование Публий.
Клавдия переводила взгляд с одного говорящего на другого, и на лице ее росла озабоченность.
- Выгнал из школы! - воскликнула она.
Мальчики знали, что Руф ей очень нравится, и Муций поспешил успокоить ее:
- Все не так плохо. Ксантипп простил его.
Лицо Клавдии просветлело.
- Тогда хорошо, - сказала она, но тут же снова забеспокоилась. - Отец ужасно зол, - заметила она. - Я пришла сюда, потому что думала, Руф с вами. Мне хотелось предупредить его.
- О чем? - поинтересовался Муций.
- Дело было так, - вновь принялась рассказывать Клавдия. - Отец Каю не поверил и велел позвать двух стражников, охранявших площадь ночью. Указав на стену храма, он спросил, знают ли они что-нибудь об этом. Стражники онемели. Потом один из них сказал: "Ничего подобного прошлой ночью не было". - "Как же так?" - спросил отец. "На стене ничего не было, - повторил стражник. - Мы довольно долго сидели как раз у этой стены. Ночью мы любим слегка перекусить немного хлеба, фиги, глоток-другой вина. Ярко светила луна, и мы бы обязательно заметили, если бы на стене было что-то написано". - "Когда это было?" - спросил отец. "Незадолго до наступления пятого часа ночи", - ответил стражник. "Ты видел кого-нибудь возле храма?" - продолжал допрос отец. "Никого, повелитель, - заверил стражник, - а потом мы ушли". Стражник спросил, должен ли он сообщить об осквернении храма, но отец приказал ему ничего никому не говорить. "Я сам займусь этим делом", - сказал он.
