Я тоже не слышал о таких случаях и сказал:
— Живой пример перед вами.
Он вновь вернулся к рапорту:
— Здесь также говорится, что ты не читаешь мысли. На тестировании, однако, ты продемонстрировал широкий спектр телепатических способностей, но ты их не применяешь. Такое я тоже встречаю впервые. Ты задал нам непростую задачку — ты демонстрируешь сопротивляемость тестирующему зонду в десять плюсов. У меня был показатель восемь, и это очень много. У тебя необычные способности, и ты никогда не использовал их?
Я вспомнил тестирование в отделении Службы Безопасности, повязку из какой-то жесткой ткани, напоминающую сеть, которой завязали мне лицо, вспомнил, что я испытывал, когда они стали проникать в мой мозг.
— Ну? Я задал тебе вопрос, паршивый мальчишка. Отвечай же! — Его голос стеганул меня, как пощечина.
— У меня есть имя, ты, ублюдок. Меня зовут Кот.
Я начинал верить в ненависть с первого взгляда. Его руки, лежащие на краю стола, сжались в кулаки.
— Не строй из себя умника. Я сыт по горло тобой и всеми остальными. Какого черта мне присылают только уголовников и наркоманов?
— Хорошо, хорошо. Забудьте про то, что я сказал. — Я поднял руки, стараясь изобразить сожаление и покорность. Единственное, чего я хотел, — это чтобы он скорее выставил меня за дверь, к службисту с наручниками в холле. Я постарался, чтобы мой ответ прозвучал мягко и вежливо:
— Нет, я никогда не знал, что могу читать чужие мысли, пока мне об этом не сказали сотрудники Службы Безопасности. Я ни разу не чувствовал — даже не ч-ч…
В это мгновение как будто черная молния полыхнула в самом центре моего мозга, я услышал чей-то крик… Зибелинг разглядывал меня с интересом. Весь его гнев как рукой сняло.
— Ну что же?
Я тряхнул головой, протер глаза, чувствуя холод и растерянность.
— Ничего… Нет, я не хочу читать мысли. Кому это надо? — Слова выскочили сами собой, прежде чем я мог остановиться: — Все псионы, которых я встречал, были ненормальными. Я не просто так называю их помешанными. — Я состроил гримасу.
— Что тебе известно о псионике? — Его лицо вновь приняло безразличное выражение. Он оттолкнул стеклянный шар к краю стола.
— Ничего. Что мне до всех этих ненормальных?
— Исследования по псионике, — он выделил эти слова, — это то, в чем ты хотел участвовать.
— О! — Я чувствовал, что мои уши горят.
— Это все. Благодарю. — Он встал. Дверь была открыта. Я понял, что собеседование окончено. И что я его провалил.
Я вышел тем же путем, что и попал сюда, отчаянно желая стать невидимым. Но этого я, конечно, не мог. Я прошел мимо остальных, как будто только что упустил свой последний шанс, и увидел их лица. Я почувствовал, что мое лицо начинает гореть.
