- Отец в самом деле собирался, - подтвердил вдруг Роули, словно молчание Кэмпиона действовало ему на нервы. - Он настоящий мастер своего дела.
- Успокойся, сынок, - Джесси явно был доволен похвалой, но продолжал: - Некоторые такие вещи понимают, некоторые нет. Вы понимаете, к чему я клоню. Ведь я в известной степени выставил себя на посмешище. Суета сует, и только.
- Я вам верю целиком и полностью, - согласился Кэмпион, уже дрожавший от холода. - Вы хотите сказать, что изготовили это сокровище просто для удовольствия. Правильно?
Радостная улыбка озарила лицо Боулса, и впервые глаза его оживленно блеснули.
- Вижу, мы с вами друг друга поняли, сэр, - заявил он, сбрасывая шутовскую маску. - Весь вечер, проведенный с почтенным стариной Лоджем, я думал:" - Тот, у кого ты служишь, должен быть исключительным человеком." Так вот я думал, но не был уверен, понимаете. А теперь вижу, что не ошибся. Да, разумеется, я делал гроб больше ради удовольствия. Когда умер мистер Палинод, я был уверен, что получу этот заказ. По-правде говоря, начал я свой шедевр, когда он впервые заболел." - Время пришло, - сказал я себе, начну сейчас, а если нет - то придержу пока..." Не знал тогда, что ждать придется так долго. - Он рассмеялся с искренним сожалением. - Тщеславие, ничего кроме тщеславия. Я сделал его по велению души, а этот старый зануда вдруг отказался. Смех, да и только. Надо же, он вдруг заметил, как я его разглядываю, понимаете.
Представление было прекрасно сыграно, и Кэмпиону даже не хотелось портить игру, но все же он заметил:
- Я полагал, что такого рода вещи делаются по мерке.
Джесси снова оказался на высоте положения.
- Конечно, сэр, разумеется, - с готовностью согласился он. - Но мы, старые спецы, умеем оценить клиента с первого взгляда. Так что если по-честному, я все сделал по себе. "Он не крупнее меня, - говорил я себе, а если крупнее, тем хуже для него." Дивная вышла вещь. Мореный дуб. Фурнитура черного дерева. Приди вы утром ко мне в контору, я бы показал его во всем блеске.
- Я посмотрю сейчас.
- О нет, пожалуйста, сэр, - отказ был вежливым, но твердым. - В свете фонарика оценить его просто невозможно. Вы меня извините, никак нельзя, будь вы хоть сам король Англии. А в дом его внести я не могу, ведь если кто из стариков сойдет вниз, такое начнется...Нет. Сейчас вы нас простите, а к утру я его вылижу, как картинку. И тогда вы не только признаете, что я им можно гордиться, но даже не удивлюсь, если вы скажете:" - Не продавайте его, Боулс. Когда-нибудь в будущем я им воспользуюсь - если не сам, то для друзей."
