– Саня, привет. – Давыдов вышел из машины. – Помнишь меня?
Санек стоял, свесив руки, и они казались длинными, как у обезьяны. Он не замечал дождя, не видел стоящего перед ним Андрея. Смотрел прямо перед собой, будто внимательно разглядывая что-то, при этом глаза были тусклыми, васильковый оттенок поблек и выцвел до молочной голубизны.
– Ты чего тут стоишь? Холодина, дождь. Пойдем, я тебя домой отведу.
Но делать этого не пришлось. Ворота открылись, выбежал Степан.
– Санек, вот ты где, – растерянно проговорил он. – А я уж думал…
Что именно он думал, Степан не сказал. Обхватив сына за плечи, повел его за собой. Тот не сопротивлялся.
Андрей поздоровался с соседом, предложил помочь, но тот поглядел на него, точно не узнавая. Лишь закрывая ворота, сказал:
– Вишь оно как. Бывай, Андрюха.
Странная сцена оставила тяжелый осадок: видеть, как страдает другой человек, всегда тяжело. И, кстати, Санек не был ни пьяным, ни с похмелья. От него не несло алкогольным духом, но все же какой-то запах был, причем сильный, только вот Андрей не мог сообразить, чем именно пахло.
Пополнив в магазине «Варвара» запасы провизии, туалетной бумаги, пены для бриться, шампуня и средства для мытья посуды, Андрей купил еще свечи и спички. Электричество пока не отключали, но мало ли, что может случиться, учитывая сильный ветер.
Усилием воли Давыдов отвел взгляд от сигарет, подумал было купить вина, но потом решил: если выпьет, то непременно захочет покурить, так что лучше себя не искушать.
Чтобы как-то вознаградить себя, Давыдов отправился в кондитерский отдел. Сладкого хотелось сильнее, чем обычно, так всегда было, когда он бросал курить. Отходя от прилавка с шоколадом, рулетом с кремом и вафельными тортом в руках, он едва не сбил с ног маленького старичка, ростом доходившего ему до плеча.
– Простите, пожалуйста.
– Ничего, ничего, Андрейка, все в порядке. Меня так просто не сшибешь.
Взгляд старичка был лукавым, губы кривились в улыбке.
– Откуда вы меня знаете? – удивился Андрей, услышав свое имя.
– Махонький ты был, а вон какой вымахал, гляди-ка! Копия отец, глаза только мамкины. Ты все такой же шустрый? Все ищешь?
– Вы помните моих родителей? Вы их знали?
В этом не было ничего необычного, старожилы Варвариного острова могли их знать. Степан, например, тоже помнит. Но в интонациях, во взгляде, в вопросе: «Все ищешь?» было что-то тревожное.
Чего он должен искать? Что искал, по мнению старика, в прежние годы?
– Ой, не слушайте вы его! – громко сказала молодая продавщица с выбеленными волосами и заколыхалась от смеха. – Это же Вася Маленький. Он не в себе уж давно, мотается по городу, несет пургу.
