Повернулся – и ему почудилось, что в саду мелькнул силуэт: тень скользнула среди деревьев.
Он ничего не успел разглядеть, вообще не был уверен, что действительно что-то видел, но на всякий случай спросил:
– Эй, кто это там шастает?
Ему не ответили, и движения больше никакого не было. Просто ветер потревожил ветви деревьев, они изогнулись причудливо, а ему показалось, будто кто-то прошел.
Андрей миновал сад, вышел во двор и направился к двери дома, но снова заметил движение возле забора, в проеме, который предназначался для ворот и калитки. Он быстро обернулся и успел увидеть человеческую фигуру, которая метнулась вбок и скрылась в тени забора и растущего рядом с ним куста сирени.
– Эй! – снова крикнул Андрей. – Кто там прячется?
Он сделал было шаг в ту сторону, но замер, поймав себя на мысли, что не хочет, не может сделать ни шага. Во рту появился противный привкус, ладони стали влажными. Слишком уж стремительно и бесшумно двигался ночной гость. Слишком непонятными были все эти перемещения вокруг дома.
Потом Давыдов устыдился своей слабости. Что он – малый ребенок, чтобы бояться монстров?
Ребенок… Тень была невысокого роста. Быть может, это и вправду мальчик или девочка?
«Малинка», – пришло в голову, потому что это был единственный ребенок, которого знал Давыдов.
– Малинка! Это ты?
Андрей пересек двор и выглянул из проема.
«Надо обязательно достроить забор и установить ворота с калиткой!»
Никого. Он повертел головой: на улице пусто. С чего он взял, что это Малинка? Глупость какая, девочка давно спит и видит десятый сон, а Давыдов бродит в темноте и зовет ее.
Но кто-то ведь тут был! Стоял, купаясь в холодном лунном свете, глядел на дом.
«Не было никого!» – сердито возразил себе Андрей.
Чудовищ нет, если в них не верить.
Оказавшись дома, заперев дверь, он почувствовал себя в безопасности, но на всякий случай обошел комнаты, включил везде свет, проверил все. Когда заглянул в кабинет, ему послышались осторожные шаги за окном, но Давыдов осадил себя: хватит, никого нет! Однако втайне порадовался, что жалюзи опущены: если все-таки кто-то и есть, Андрея он не увидит.
Проделав привычные вечерние процедуры, Давыдов улегся в кровать, но сон бежал от него, веки не желали смыкаться. Так и провалялся до самого утра. Мысли в голову лезли самые разные, одна другой хуже. Ночные мысли, как тощие голодные волки студеной зимой: они грызут твое сердце, высасывают мозг, обгладывают каждую клетку – питаются твоими сомнениями, тайными страхами, одиночеством. Ведь тот, кто не спит, всегда пронзительно одинок: окружающие уплыли в сон, а его оставили на берегу…
