Через несколько минут появился крупный детина, закованный в латы. За ним следовали ещё несколько облачённых в доспехи воинов.
— В знак приветствия вы должны обнять друг друга. Такая традиция. Демонстрация доброй воли, — шепнул Остапу Тамай. Остап внимательно посмотрел на юношу, а затем перевёл напряжённый взгляд на закованных в латы людей. Подойдя ближе к гостям, воины остановились.
Остап поднялся и нерешительно раскинул руки. Человек в доспехах ответил тем же, после чего они приобняли друг друга. Однако сразу после этого человек в доспехах вдруг отшатнулся и посмотрел на свой сапог.
— Что ж ты, мерзавец, наделал?! — зарычал закованный в железо здоровяк. — Да он мне на ногу наступил! — обернувшись на товарищей, возмущённо продолжал он. — Вымазал меня конским дерьмом!!! Посмотрите!!! — обернувшись на напряжённую свиту, басом произнёс здоровяк, показывая испачканный носок сапога.
— Прошу прощения! Но я не наступал вам на ногу! — попытался оправдаться Остап. Но разъярённый здоровяк и слушать его не хотел.
— Эй! Вергилий! — крикнул он крепкому бойцу в рогатом шлеме. — А ну, тащи на плаху ублюдка! Живо! — заорал оскорблённый офицер. — Я его башку сейчас молотом размозжу! — Вергилий и ещё двое воинов навалились на Остапа и, скрутив его, поволокли к огромному пню.
Тамай бросился на тащивших Остапа стражников, но был быстро утихомирен и прижат к земле коленом. Вырывающегося Остапа положили головой на пень. Угли его чёрных глаз с ненавистью впились в приближающуюся фигуру здоровяка, в руках которого заблестел на солнце двуручный молот. Оскорблённый офицер зарычал и вскинул над собой оружие. Молот ухнул и опустился. Раздался глухой треск, и лежавшая подле пня забродившая тыква разлетелась вдребезги. Брызги коричневого мякиша залепили Остапу лицо, после чего державшие его стражники отступили в сторону и с хохотом повалились на землю. Громче всех смеялся здоровяк, стаскивающий с себя тяжёлый шлем.
— Что это за дерьмо тут происходит?! — вытирая лицо от семечек и рыжей тыквенной каши, прошипел Остап.
— Ох, видал бы ты свою рожу! — хлопая себя по колену, сказал здоровяк и окончательно стащил с себя шлем.
— Фома?! Ты?! — ошарашенно глядя на друга, произнёс Остап.
— Не серчай, Остапка! Не сдержался, что бы тебе твои былые грехи ни припомнить, — присаживаясь рядом с Остапом, сказал здоровяк. — Эй, Вергилий! — вдруг закричал он. — Это ведь тот самый Остап, о котором я вам постоянно рассказываю!
