Бёртвин удивлённо вскинул бровь и перевёл взгляд на Эльзу.
— Что же в ней необычного? Кроме того, что она скрывает лицо, — ухмыльнувшись, спросил генерал.
— Я понимаю, что звучит это по меньшей мере странно, но выбора у меня нет, поэтому скажу всё-таки, как есть, а вы уж считайте меня умалишённым, ваше право, — покосившись на Бёртвина, сказал Остап. — Там, в деревне, один из дикарей убил меня, проломил череп камнем. А там, где я оказался после смерти, у меня был разговор с Ангелом. Вот так же, как с вами сейчас. Я опущу детали, скажу только, что он вернул меня обратно. Но у воскрешения была цена — я был должен спасти эту женщину и отвести её к королю, отдав под защиту, — невозмутимо глядя на генерала, добавил охотник. — Она должна сыграть важную роль в грядущей большой войне.
Бёртвин молчал. Лицо его оставалось невозмутимо холодным, в грубых неподвижных чертах нельзя было прочесть ни тени его отношения к услышанному.
— И ещё, — обтерев уставшее лицо ладонью, добавил Остап. — В подземелье вашего замка есть каменная дверь, открыть которую смогу только я, — произнёс Остап и, засучив рукав, показал на правом запястье символ, оставленный Ангелом смерти. — Вот этим ключом, — встретившись с оживившимся взглядом генерала, закончил Остап.
Бёртвин с интересом взглянул на странный, выбитый на коже символ, а затем на Эльзу. Генерал, несомненно, принял бы парня за сумасшедшего, если бы не одно «но»: в подземелье замка действительно имелась древняя каменная дверь. О ней знали далеко не многие. Ещё в далёкой древности первые короли, возводившие этот замок на скале, обнаружили плиту, напоминавшую собой каменные ворота, однако все попытки сдвинуть её оказались тщетными, и о плите забыли.
— Хорошо, допустим, я поверю тебе, — почёсывая бровь, произнёс Бёртвин. — И что же находится за той каменной дверью?
— По словам Ангела, там живут ваши союзники, — пожав плечами, ответил Остап. — Древний и могущественный народ. Мы должны предупредить их о последней войне человечества. О войне добра и зла. Они должны помочь, — поправляя вымазанную в грязи и засохшей крови рубаху, добавил охотник.
— Да, парень, — прищурив глаз, протянул Бёртвин и слегка прикусил кончик языка. — Хоть от твоей истории и разит безумием, но я обсужу это с Демидом. Ну а чем важна эта твоя девочка? — взглянув на Эльзу, гладящую волка, спросил Бёртвин.
— Я не знаю, — покачав головой и поджав губы, ответил Остап. — Знаю только, что видеть её лицо никому нельзя. Увидевший её лик навеки оказывается под властью своих страстей. Любовь к этой женщине неистребима, она сводит с ума, — глаза Остапа вдруг заблестели и вспыхнули, словно что-то потаённое всколыхнулось в его душе, но он быстро подавил наваждение и, выдохнув, снова собранно и спокойно посмотрел на генерала. — Валофар тоже её видел, — отведя взгляд в сторону, печально добавил охотник. — Теперь он уже не остановится ни перед чем. Не знаю, зачем он шёл на вас войной, но теперь у него появилась ещё одна причина. Если вы нас укроете, конечно, — грустно взглянув на генерала, сказал Остап.
