Приоткрыв глаз, Остап увидел лицо склонившегося над ним Фомы. Здоровяк просиял, словно своими глазами увидел чудо, и расплылся в широкой и счастливой улыбке.
— Живой!!! — заорал Фома.
— Ты чего орёшь, дурной, — зашипел Степаныч, зажимая ему рот костлявой рукой.
— Смотри, Степаныч, — понизив голос, с неизменным восторгом зашептал Фома. — Живой. Живой.
Боль быстро уходила, Остап продрал от запёкшейся крови левый глаз, стряхнул с головы траву и не спеша поднялся.
— Ох, Остапушка! Напугал ты нас, — скрипучим голосом произнёс старик. — Пойдём скорее! Уходить надо. В деревне этих тварей кишмя кишит, не одолеем.
— Степаныч, родной, не могу я уйти, — прошипел Остап. — Там живые в деревне остались.
— Да кто ж там живой-то? Одни черти эти бродят, — плюнув на лежащего под ногами людоеда, сказал Степаныч.
— В том доме, который староста сторожил. Девчонка там. Волк мой её бережёт пока. Твари не добрались ещё до них, — поднимая с травы окровавленный нож, произнёс Остап.
— А ты почём знаешь, что она живая? — сменившись в лице, произнёс старик.
— Знаю. Объяснять долго, Степаныч. Выручать её надо.
— Щас мы этих уродов дубинами размозжим! — сжимая свой огромный кулак, произнёс Фома.
— Нет, братец. Много их слишком, — решительно остудил его Остап.
— Чего задумал? — внимательно глядя на охотника, спросил старик.
— Вы с Фомой ступайте на волчью тропу, — ткнув пальцем в сторону просеки, сказал Остап. — Там огромный валун. Знаете. Ждите меня за ним.
— Там же капканы кругом! — вскинув брови, сказал старик.
— Вот именно, — ответил Остап. — Я выведу дикарей прямиком на них. Зверям — звериная смерть.
— Ну мы-то капканы обойдём, а ты-то как? От них ведь со всех ног удирать придётся! Сам ведь в капкан попадёшь! Там их понаставлено под каждым кустом тьма целая.
— Сам ставил, знаю, — отмахнувшись, ответил Остап. — В свои не попадусь! А тех тварей, что капканы сумеют обойти, вместе бить будем! Будьте наготове!
— Ох, Остап! Отчаянная ты голова, — покачивая седой головой, произнёс старик. — Я-то уж пожил, а вот вас, дураков, жалко. Ну уж коли решил, так тому и быть. Бежать-то сможешь? Вон ведь как досталось-то тебе!
— Смогу. Ты сам, главное, нож наготове держи. Ты ведь, Степаныч, у нас только с виду поизносился, опыта тебе не занимать. Справимся. А ты, Фома, не зевай, под ноги смотри. Ну всё, идите с Богом! Услышите свист, ждите гостей, — хлопнув по плечу Фому, сказал Остап.
Печально вздохнув, Степаныч дёрнул за рукав здоровяка, и, аккуратно перешагивая сухие ветки, они скрылись в лесной чаще.
