Поднявшись наверх, Годо закрыл потайной вход и, встав на каменную крышку, вновь превратил её в часть пола. Достав из кармана ключ, старик отворил дверь кабинета и, шаркая тапочками, вышел в гостиную. Проходя к лестнице, ведущей на второй этаж, Годо не заметил, как чёрная крупная тень медленно качнулась в нише напротив.
Когда огонёк свечи прошагал на самый верх лестницы и звуки наверху стихли, из ниши показалось угрюмое лицо Кобылина. Вынырнув из тени, комиссар медленно двинулся в сторону кабинета. Дверь была приоткрыта. Надавив всем весом на ручку так, чтобы петли не заскрипели, Кобылин медленно вошёл внутрь. В лунном свете нашарив на столе канделябр, он ещё раз прислушался. Тишина. Запалив свечу, он бесшумно приблизился к камину и всунул руку в пасть одного изо львов. Потянув на себя металлический язычок, комиссар услышал пощёлкивание, и камень в полу приподнялся. Кобылин снова замер. Ничего. Только сверчки за окнами монотонно наигрывали свои ночные трели.
Спустившись по лестнице, комиссар осветил канделябром небольшую келью.
Полукруглый стол был заложен стопками рукописей. Вырвав из середины пару листов, Кобылин бегло начал читать, отложив их в сторону, он взял новые… Дочитав очередные рукописи, он чуть было не присвистнул. Здесь, под кабинетом Годо, скрывалась целая библиотека, описывающая весь самосуд каждого казнённого «Оплотом» негодяя с доказательствами его вины. Старик кропотливо вёл учёт своей тайной деятельности, благоразумно остерегаясь запятнать свою репутацию перед потомками. В этих записях был весь Годо, в них жила его идея, борьба с беззаконием и звериным произволом.
Свернув несколько рукописей, Кобылин наспех засунул их за пазуху. Потянув на себя ящик стола, комиссар вздрогнул от ещё большей неожиданности. Внутри лежал его боевой закопчённый наган.
— Ах ты, старый козёл, — прошипел Кобылин. — Удивил. Удивил, гадёныш.
Услыхав какой-то шорох наверху, Кобылин вздрогнул и, схватив наган, затолкал его в свисающую на ремне кобуру.
Поднявшись наверх, комиссар вернул всё на свои места и на цыпочках вышел из кабинета. Приблизившись к входной двери, он слегка подтолкнул её плечом. Дверь не поддалась.
— Сука! — прошипел он едва слышно.
Прислуга заперла на ночь двери, и выбираться теперь нужно было через окно. На кухне всё ещё кто-то работал. Слышался звон посуды. Пройдя сквозь коридор, Кобылин нырнул в одну из комнат. Она была пуста. Кровать бережно заправлена. В лунном свете на столе были различимы странные предметы. Комиссар прокрался к окну, к его счастью, оказавшемуся открытым. Обернувшись, Кобылин протянул руку и взял со стола кожаный мешок. Пошарив внутри, он нащупал в нём свёрток. Достав кусок жёсткой ткани, Кобылин поднёс предмет к окну.
