— Ну что, великан? Готов познакомиться с раскалённой головешкой?! Хе-хе! — растянув рот в мерзкой улыбке, спросил дознаватель.
Эстебан напрягся, глаза его сверкнули ненавистью и гневом.
— Да расслабься ты, черномазый. Господин комендант приказал тебя отпустить. Интересно, чем ты его здесь задобрил, губошлёп? — с ехидной ухмылкой бросил Эстебану экзекутор. — Хотя плевать. Личная жизнь господина коменданта меня не касается.
Сверху раздался скрежет, тяжёлая дверь, отворившись, снова захлопнулась. Лестница в очередной раз заскрипела под чьими-то ногами. На мгновения шаги стихли. Раздался гортанный звук отхаркивания слизи, после чего громкий рвотный позыв и снова тишина. Мгновение спустя лестница вновь заскрипела. Из темноты показалось отёкшее небритое лицо Кобылина.
— Ху-у-у, — тяжко протянул он, скривив физиономию. — Чем этот старый ублюдок поит нас в своём вонючем трактире?! — обтерев распухшей ладонью красное лицо, произнёс Кобылин.
— На его месте я бы поил бы тебя отборной мочой и помоями, — недовольно зыркнув на комиссара, ответил экзекутор.
— Смешно, — облизывая сухие губы, произнёс Кобылин. — Да ты, я смотрю, не особенно рад меня видеть?
— Открою тебе секрет, Кобылин. В этой части света едва ли отыщется человек, который будет рад видеть твоё пьяное свиное рыло. Какого хера ты сюда вваливаешься, ублюдок?! Кто тебя впустил?! — ковыряясь ключом в кандалах Эстебана, прошипел экзекутор.
— Не визжи, кожаное лицо! У меня разрешение от коменданта.
— Имей в виду, если нет бумаги, ты мигом отсюда вылетишь. Здесь тебе не постоялый двор!
— Ты чего орёшь, мокрица подвальная?! Держи свою бумагу!!! — швырнув в лицо дознавателя скрученный листок, огрызнулся Кобылин.
— Так-так-так. Ясно! — пробежавшись по документу глазами, произнёс дознаватель. — Здесь всего лишь разрешение на разговор с арестованным. У тебя пять минут, Кобылин. И чтобы духа твоего здесь не было, — швырнув ему обратно бумагу, презрительно процедил сквозь зубы экзекутор.
— Позже я и с тобой потолкую, обмудок, — поднимая бумагу, прошипел комиссар.
Эстебан окинул тяжёлым взглядом неприятного гостя. Одна рука гладиатора всё ещё была закована в цепи, и благодаря визиту этого человека он был на свободе только наполовину.
— Где твои дружки, ушлёпок?! — вдруг шагнув на Эстебана, заорал Кобылин. — Я тебе не комендант, церемониться с тобой не стану, гнида! Кто эта мразь на крыше, что помогала вам сбежать?! Чего ты на меня вылупился, сучара?! Говори, паскуда, когда спрашиваю!
