Но вместе с тем меня изнутри просто разрывало от несправедливости. Казалось, что вот-вот и прорежутся клыки, и я начну рвать и метать. Я начну силой и кровью отстаивать своё право на место в этой природе, право на нормальную жизнь.
Когда узнала правду об отце – мне стало легче. Практически все мои вопросы неожиданно получили ключики-ответы. Я даже улыбнулась, осознав роль генов отца. Это всё он, а не я!
Я встретилась с коллекторами. Позвонила им сама, назначила встречу в ресторане. Поговорила с ними незабитой невинной овечкой, а оперившейся уверенной в себе хищной птицей. Я отвечала за себя, и не прикрывалась богатеньким папочкой. Сидела за столом одна с тремя мужиками, вела переговоры и я справилась.
Стоило появиться, внутреннему стержню, как всё заиграло другими красками. Я получила отсрочку и покой на определенное время, а также прямой канал связи.
Это была первая победа новой меня. Когда знаешь, чьи корни в тебе, чья кровь, ты понимаешь, как лучше действовать, как существовать, жить, мыслить.
Той ясности, которой я стала обладать, у меня не было никогда. И я собиралась ею пользоваться впредь и всегда. Я никому не покажу себя слабой! Ни отцу, ни Солору, ни кому бы то ни было другому. Спасибо матери, что оставила мне ответы, иначе бы я себя потеряла.
Мысли выводят меня к спокойствию и равновесию. С приятным удивлением обнаруживаю, что слёзы высохли. Поднимаюсь на ноги, умываюсь и смотрю в зеркало.
Через два часа обед и я должна выглядеть победительницей, а не половой тряпкой.
Солор
Актриса, не иначе!
Это ж надо, как папочка постарался… Нашёл редкий экземпляр. Так бы её и… На Николь даже сырой порох зажжётся. По любому не одного мужика окрутила в своей жизни. Опытная. Шустрая какая. Сразу сообразила: что да как. И слезу пустила, и чуть ли не на крови поклялась, что я ей навеки враг. Ну-ну. Посмотрим. Я от этой грязи дом в два счёта вычищу!
Прижимая ладонь к свежим царапинам, быстро шагаю в свою спальню. Раскрыв настежь дверь, следую в одну из двух ванных комнат.
Открывают небольшой настенный шкафчик прямоугольной формы. Копаюсь, перебирая бутыльки. Где тут и чем можно обработать раны?
Нахожу, кажется, перекись водорода, беру ватный диск, щедро поливаю и промакиваю рану. Щиплет. Но почти безболезненно.
Верчу подбородком, осматривая себя в зеркало. Царапины невысокие. Скроет запросто и обычный воротничок рубашки. К обеду надо будет переодеться.
От вынужденного самолюбования меня отвлекает громкий стук в косяк распахнутой двери моей комнаты. Смотрю из ванной.
