– Мне бы прибрать тут, пока Вы кушаете и гуляете.
– Гуляете? Мне что, можно одной везде ходить? – я уселась на диване. За окном было за полдень. Я была ужасно голодная.
– Слушай, а обедают у вас тут когда? Я уже опоздала?
– Нет, что Вы, к Вам наш порядок не относится. Вы дорогу в столовую найдёте? – Лене явно было неуютно со мной и хотелось, чтобы я ушла. Она принялась мыть зеркало.
«С прошлой ночи многое изменилось в моем положении, это точно», – заключила я, спускаясь с крылечка. Заглянув за угол домика, я обнаружила полянку, на которой цвели две яркие клумбы, стояли качели под навесом от солнца, а в небольшом искусственном пруду плавали рыбки. «Прямо кусочек рая в аду», – без тени иронии отметила я и решила выяснить, что ещё мне положено теперь, когда я стала «донором» Алькальда.
Рабочий день в лагере был в разгаре: женщины разных возрастов, но в одинаковых серых домотканых платьях и передниках, работали в огороде, стряпали на кухне, стирали и отжимали вручную бельё, подметали дорожки из полуразвалившегося асфальта. Иногда они переговаривались вполголоса, когда я проходила мимо, потом возвращались к своей работе. Кроме хозяйственных построек, я насчитала пять длинных жилых бараков для основной массы проживающих, здание столовой, флигель стилиста и отдельный дом Маргариты, который находился в отдалении, как и мой домик. Таких домиков, как у меня, больше видно не было, из чего я сделала вывод, что жильё у меня специальное, только для «доноров».
В столовой никого не было. Я позвала:
– Алла Семёновна! Это Вера.
Откуда-то из глубины кухни затопотала хозяйка, лучезарно улыбаясь:
– О, дорогая, как я рада вновь тебя видеть! Проходи, проходи, мне уже сообщили, что ты – наша новая звездочка! Тебе полагается всё самое лучшее! – она отвела меня за тяжелую штору к столику.
– Можно мне просто каши какой-нибудь? – попросила я. Хоть я и была голодная, но пировать, когда мои близкие места себе не находят, ищут меня и теряются в догадках, куда я подевалась, мне казалось кощунством.
– Каша, так каша, – ворковала Алла Семёновна, заставляя стол бужениной и раками, печеными яблоками и халвой. Кашу тоже конечно принесла.
Я поела и вышла, помня нашу «договоренность», что Алла Семеновна может взять себе всё, что я не доела, поэтому она и заставила стол всякой всячиной. Я не винила её, мало ли для кого она носит тайком еду, может ребятишкам?
На улице несколько женщин прошли в сторону флигеля. Я пошла за ними. Тамара стояла на крылечке и дымила как паровоз что-то травяное и пахучее. Женщины, смеясь, прошли мимо неё внутрь. Тамара весело помахала мне рукой:
