– На какой полке место вашей книге? – спрашивает меня редактор Ирина.
Я хочу ответить сначала, что на полке с книгами по психологии, потом понимаю, что лучше бы сделать отдельную полку для этой книги. Я не имею в виду свою значимость и уникальность этой книги, просто так будет правильнее – поставить эту книгу отдельно, не отдавая ей определенное положение, статус, область.
– Как вам живется на «гражданке»? – второй вопрос. Я отвечаю, что живется мне хорошо. Я снова стал хозяином своей жизни. На новой работе я занимаюсь наукой психологией. На ночь я могу отключать мобильный телефон, а днем могу забыть и оставить его дома. На работу я хожу в джинсах. Я отпустил бороду. Одним словом, выгляжу теперь я не по уставу.
Вспоминаю, что были сложности с руководством что в одной, что в другой структуре. Большинство людей стремятся занять руководящие посты, не имея при этом никаких организаторских способностей. Такие люди только вредят, в лучшем случае их не любят подчиненные, в худшем – ненавидят. И в этом одна из сложностей службы в системе, но я хотел бы сказать о том, что все-таки самое трудное в такой работе. В работе, связанной с экстремальными ситуациями.
Дети, а точнее – когда они есть среди погибших. Вот что самое трудное. Это вам скажет любой спасатель, причем неважно, сколько у него выездов и какая у него классность.
Сама картина погибших детей, по своей сути, не является нормальной и логичной. Да, мы можем видеть мертвого взрослого, понимая при этом, что, будучи взрослыми, люди и умирают, но дети умирать никак не должны. Смерть детей нелепа, нелогична, абсурдна. Можно видеть смерть ребенка на экране, можно увидеть изображение, но когда ты видишь это своими глазами – это в тысячу раз страшнее. Именно страшнее. Я думал над словом, которое использовать здесь, и ничего более подходящего, чем «страшнее», не смог найти.
Мне пришлось дважды выезжать на трагические случаи с погибшими детьми. Оба случая – это пожары. В обоих случаях родители оставили ночью детей дома и закрыли их там, уйдя по своим делам. После этих случаев мы за свой счет оплачивали услуги психолога со стороны – такая потребность была у каждого из тех, кто выезжал тогда на эти происшествия.
Первый пожар. Погибли три ребенка. Мы едем туда: два психолога и водитель. Мой напарник – опытный психолог Екатерина Аркадьевна Бабкина. Уже темно – зимой темнеет рано. Ехать нам недалеко, примерно через час будем уже на месте. Пока едем к месту назначения, раздается немыслимое количество звонков – опять звонят все. Следуем сквозь темноту по навигатору, вроде уже въехали в нужный населенный пункт, но улицу найти никак не можем, а прохожих нет и спросить, следовательно, не у кого.
