Селин вначале опешил, но потом и сам стал подхихикивать.
- В лагерном ватнике ты иначе выглядел, - сказал Вадим Андреевич.
- Приходится соответствовать.. Таких специалистов здесь навалом. Вот, понимаешь... - Селин развел руками. - Нечто творческое с русским колоритом. - Он огладил бороду пятерней.
Селин пригласил Вадима Андреевича в машину и сначала повез по улицам города, показывая достопримечательности. Но Вадим Андреевич упорно молчал, и скоро Селин заскучал и предложил заехать на квартиру, выпить по случаю встречи.
Машина недолго попетляла по улочкам, а затем они остановились у невзрачного серого дома. Едва они вышли из машины, как на них неизвестно откуда с воплями накинулась та девица, которую Марков уже видел. Но, подскочив к ним, она рассмеялась сначала разочарованно, потом с прежней беспечностью. Она залопотала оживленно, что-то объясняя Селину, ласкаясь к нему. Потом, игриво глянув на Маркова, стала нечто восклицать и наконец выговорила с трудом:
- Мальчиша, о-ля-ля!
Но Селин сердито прикрикнул на нее, и она, расцеловав его, исчезла.
Вдвоем они поднялись молча в комнатенку на третьем этаже. Главное место в комнате занимала кровать и вещи, призванные ублажать женское сердце.
Оглядевшись, Марков с прежним смешком спросил:
- А жена об этом знает?
- Догадывается, - уныло произнес Селин. - Но- Париж, здесь любовница положена по штату. Дом, машина, любовница... Приходится мириться.
- Давай выпьем, - сказал Селин и достал бутылку водки. - Французы в основном вина пьют, а для своих...
Они выпили, а затем молчание слишком затянулось.
Вадим Андреевич снова захихикал:
- Хотел в глаза тебе заглянуть.
Селин усмехнулся:
- Что ж, гляди, - согласился он уныло. - Занятие, должен тебе сказать, препаскудное. Каждое утро... глянешь в зеркало - плюнуть хочется.
Пожалуй, только глаза Селина выдавали то, что с тех пор прошло почти двадцать лет. Зрачки поблекли, белки напитались мутной тяжелой водой, а веки отяжелели от дряблой сетки морщинок. Глаза неприятно выделялись на его парфюмерно свежем, словно умело нарисованном, лице.
- А ведь это я мог быть на твоем месте, - сказал задумчиво Марков, а ты там, на помойке. Известный тебе ублюдок так и говорил мне: сгинешь на помойке. Наверное, и тебе говорил? Или ты сразу согласился?
Селин промолчал, в глазах его появилась тревога и озабоченность, зрачки расширились, и в них всколыхнулась волна ужаса. Вадим Андреевич ощутил прилив страха.
