Впереди сидит и бабушка с другими оформительницами. У нее самая большая шляпа. Она что-то говорит подругам, и все оглядываются на нас.
– Пусть только попробует про меня сплетничать, – говорит Джей. – А что за ужас синтетический у нее на голове? Это парик или труп животного?
– Ма! – укоряет Трей. Я фыркаю.
По центральному проходу идет дедушка. На каждом шагу кто-то да приветствует его: «Доброе утро, священник Джексон!»
Всюду, кроме церкви, его называют Стариком. Его живот, кажется, вот-вот разорвет жилет. Галстук и платок у него фиолетовые, под цвет бабушкиного платья и шляпы. Дедушка с бабушкой всегда одеваются в одни и те же цвета. И не только по воскресеньям. Они приезжали в Маркхэм на футбольные матчи поддержать Трея в одинаковых спортивных костюмах. Брат сам не играл, он был барабанщиком, но в университетах, исторически созданных для чернокожих, оркестр ничуть не хуже сборной по футболу. Не, он даже престижнее.
– Ну что, вот и вы, – произносит дедушка – это он так здоровается – и, перегнувшись через скамью, целует Джей в щеку. – Рад, что вы пришли.
– Иначе и быть не могло, мистер Джексон, – отвечает она. – Ничто на свете не отвратит меня от дома Божьего. Славься, Господь!
Я кидаю на нее косой взгляд. Нет, она на самом деле верует, но в церкви всегда включает христианку на полную мощность. Можно подумать, не они с тетей Джиной и тетей Шель вчера танцевали тверк у нас в гостиной. Не прошло и суток, а Джей уже через слово говорит то «славься», то «аллилуйя». По-моему, даже сам Иисус так не разговаривал.
Дедушка наклоняется ко мне и показывает пальцем на свою щеку. Я его чмокаю. Щека пухлая и с ямочкой, как у отца.
– Поцелуй на удачу от Капельки, – улыбается он, смотрит на Трея, и улыбка исчезает: – Парень, тебе бы к парикмахеру. Так не обрастают даже белые парни, заплутавшие в горах.
Я фыркаю. Дедушка в своем репертуаре.
– Ну что ты с самого утра начинаешь? – вздыхает Трей.
– Это не у меня из головы кустарник вырос. Джейда, вы как, держитесь?
Ну конечно, он в курсе. Дедушка – старший священник и знает все.
– Да, сэр, – говорит Джей. – Мы справимся.
– Я не спрашивал, справитесь ли вы. Я спросил, как дела сейчас.
– У меня все под контролем, – отвечает Трей.
– С твоей-то ерундовой работенкой? – спрашивает дедушка.
Он все время повторяет, что Трей должен найти «нормальную работу». Неделю назад он долго-долго разглагольствовал о том, что «это нынешнее поколение не желает напрягаться» и что продавать пиццу – «не мужская профессия». Сам-то дедушка сорок лет проработал ремонтником. До него почти никто из чернокожих там не задерживался. И теперь он заявляет, что, если Трей не приходит домой весь в поту и грязи, он толком и не работает.
