В ванную заглядывает Трей:
– В смысле, ты еще не собралась?
– Тре-е-ей! – бурчу я.
На самом деле я всего лишь стояла перед зеркалом и мазала волосы гелем, но кому понравится, что старший брат вламывается в ванную, когда ты собираешься?
– Ты вообще знаешь, что такое правила приличия?
– А ты знаешь, что такое не опаздывать? – Трей смотрит на часы. – Бри, до службы двадцать минут. Ма уже готова.
Я делаю на лбу начес.
– Зачем мы вообще туда идем?
Ну серьезно, если бы меня уволили из церкви, только сам Иисус смог бы убедить меня пойти туда на службу. Клянусь, только он. Но даже ему я бы сказала, что подумаю.
– Честно, сам не понимаю, зачем ма туда идти, – признается Трей. – Но она идет. Собирайся давай.
Вообще ничего не понимаю. Трей выходит, я за ним. Джей уже сидит в джипе.
– Слушайте сюда, – говорит она. – Все будут сплетничать о том, что меня уволили. Постарайтесь не обращать внимания и не огрызайтесь, ладно?
Она смотрит в зеркало заднего вида прямо на меня.
– Что ты на меня смотришь?
– Сама знаешь. – Она начинает сдавать назад. – У тебя язык острый, как у отца.
И как у нее. Ну да ладно.
До храма Христа всего пять минут езды. Парковка забита, и кое-кто припарковался на щебенке в соседнем дворе, тоже в собственности церкви. Мы паркуемся там же, хотя раньше у Джей было личное парковочное место. С него уже убрали табличку.
Внутри храма Джей всем улыбается, как будто ничего не случилось. Даже обнимает пастора Элдриджа. Он раскрывает объятия и мне. Я сухо ему киваю и иду дальше. Трей тоже. Наша мелочность не знает границ.
Наша скамья – хоть табличку с фамилией вешай – стоит в задних рядах. Отсюда видно всего понемножку. Служба еще не началась, прихожане бродят по святилищу и беседуют маленькими группками. В первом ряду сидят пожилые женщины – их называют «мамы» – в больших шляпах. В сторонке собрались несколько священников. Я вижу среди них завитую голову священника Тернера. Вот уж для кого у меня ни единого нормального взгляда не найдется. Несколько месяцев назад он закатил прихожанам лекцию о том, что родители не должны обнимать и целовать сыновей, а то вырастут геями. Родители Сонни сказали, что большего бреда еще не слышали, и с тех пор Сонни с сестрами сюда ни ногой. А я никогда не упускаю возможности показать Тернеру средний палец.
И сейчас не упускаю. Но он сегодня без очков и приветственно машет мне в ответ. Ну я и решаю расщедриться на фигуру из двух средних пальцев.
Трей заставляет меня опустить руки. У него дрожат плечи от еле сдерживаемого смеха.
