Лела просит остановить, не доезжая до Керченской, у одной из торговых палаток.
– Извините, притормозите здесь на минуту, мальчика немного тошнит, я куплю ему жвачки.
Водитель останавливает машину.
– Подожди меня здесь, сейчас принесу, – говорит Лела Ираклию, и он догадывается, что нужно делать дальше.
Водитель глушит мотор и, чтобы не сидеть без дела, достает тряпку и принимается протирать ветровое стекло.
Вцепившись в ручку двери, Ираклий с бешено бьющимся сердцем следит за водителем, за его шеей, широкими плечами, сильными и грубыми руками, ногти на которых почернели оттого, что шофер постоянно ремонтирует свою машину. Мужчина складывает тряпку, наклоняется, чтобы ее убрать, и в этот момент Ираклий открывает дверь.
Лела и Ираклий бегут сломя голову, не оглядываясь. Наконец они останавливаются перевести дух; ни машины, ни таксиста не видно – может, он даже и не гнался за ними.
Лела подходит к ряду палаток и покупает кока-колу. Они продолжают дорогу до дома пешком.
– Цицо меня побьет? – спрашивает Ираклий.
– Не-а.
– А ты? Ты меня побьешь?
Лела протягивает Ираклию бутылку кока-колы.
– Надо бы, конечно, но смысл? Если и побью, научит это тебя уму-разуму?
Ираклий засовывает пустую бутылку себе в карман.
– Такие не принимают, – говорит Лела.
Ираклий достает бутылку из кармана и бросает в траву.
Лела останавливается на перекрестке.
– Ну-ка, узнаёшь, где мы находимся?
Ираклий пожимает плечами.
– Здесь кладбище.
– Которое? Где Серго?
– Нет, моя бабушка Шушана! Конечно, где Серго.
Лела сворачивает к кладбищу.
– Пойдем, навестим могилу.
Довольный Ираклий быстрым шагом следует за Лелой.
По дороге к кладбищу они покупают у старухи повядший букетик желтых полевых цветов за двадцать тетри. Старуха-торговка чем-то похожа на свой товар: на голове платок в такой же желтый цветочек, хрупкое маленькое личико все в морщинах, словно тоже завяло. Она стоит неловко посередине дороги, продает дары осени.
Лела спрашивает у прохожего дорогу и примерно понимает, куда идти. Но чем ближе они подходят к кладбищу, тем труднее найти вход. У кладбища оказывается несколько входов, прохожие посылают их то в одном направлении, то в другом. Пару раз они подошли к каким-то воротам, но решили не входить, сообразив, что либо не найдут могилу Серго, либо путь до нее будет крайне труден.
Ираклий уже еле волочит ноги. От букета его ладонь вспотела. Лела останавливает идущего по улице мужчину средних лет:
– Будьте добры…
Мужчина поначалу не слышит. Потом, сообразив, что к нему обращаются, останавливается, сходит с дороги и приближается к ним.
