Ночью Леле снится, что она идет в соседний дом позвонить не с Ираклием, а с Серго. У Серго под мышкой торчит розовое платье Цицо. Они поднимаются по лестнице, и Лела удивленно говорит Серго: куда же ты собираешься звонить, ни мамы у тебя нет, ни родственников. Серго ничего не отвечает, останавливается у двери и нажимает на кнопку звонка.
Энергичная веселая Мзия открывает детям дверь, приглашает в дом. Ее не удивляет, что вместо Ираклия рядом с Лелой Серго. Мзия уходит на кухню и оставляет гостей одних. Серго поднимает трубку и набирает номер. Не шестизначный, как обычные тбилисские номера: Серго набирает седьмую, восьмую, девятую цифру, терпеливо крутит телефонный диск, а номер все не кончается. Это Лелу тоже удивляет, она спрашивает, куда ж ты звонишь, но Серго не отвечает и упрямо продолжает крутить диск. Там же, в прихожей, на полу лежит дочка Мзии, как если бы она была больна и лежала в кровати, однако никто не обращает на больную внимания, она брошена, как тряпка в углу комнаты, охает и недовольно поглядывает на гостей. Лела смотрит на нее и замечает, что мохнатая родинка на ее щеке выросла и закрывает пол-лица. Внезапно из комнаты неторопливо выходит задумчивый Фируз, районный инспектор полиции, а следом за ним и Мзия. Фируз не замечает детей, на дочку Мзии тоже не обращает внимания, с усталым и озабоченным лицом идет к выходу. Мзия открывает ему дверь, Фируз останавливается в дверях, оглядывается на хозяйку, точно хочет что-то сказать, но потом пожимает плечами.
– У нас не бывает такого. Они там все с ума, что ли, посходили, ну не дураки ли, – говорит Фируз и выходит.
Мзия закрывает дверь. В этот момент Лела замечает, что у Мзии проломлен затылок и из раны течет кровь. Леле становится страшно, она не просыпается и неожиданно оказывается вместе с Серго уже на улице. Теперь они словно куда-то опаздывают, и Ираклий с ними. Быстрым шагом они приближаются к воротам интерната. Там собрался народ, жители района, воспитанники интерната… Возле обочины стоит автобус, как на похоронах, люди чего-то ждут, в это время из ворот выходит Цицо под руку с Вано. Вид у Цицо сломленный, какой-то пришибленный, она практически висит на локте Вано, точно тряпичная кукла, с трудом переставляет толстые ноги. Вано тоже еле плетется, мелко-мелко семенит, подстраиваясь под шаг Цицо. Время от времени знойный летний ветерок доносит слабые стоны Цицо. Присутствующие встречают их скорбным молчанием. Становится ясно, что хоронят саму Цицо. Она должна сесть в автобус и поехать на Авчальское кладбище. На Цицо то самое розовое платье, которое было с собой у Серго. Правый бок платья измазан кровью. Там же и Заира, которая выглядит гораздо крепче и здоровее; рядом с ней стоит физрук Авто. Здесь же Леван и улыбчивый Васка. Леван подходит к Леле: «Посмотри на Дали, ходит как отпетрушенная!» – говорит он, громко смеясь. «Чтоб тебе пусто было!» – отвечает ему Ираклий. Вано и Цицо шагают к автобусу так медленно, будто несут гроб. Когда они проходят мимо Заиры и Авто, Заира смотрит на Цицо и весело, будто желая ее ободрить, говорит: «Видишь, а говорила, платье тебе не впору!» Цицо не отвечает и уныло поднимается в автобус.
