Оружие на Галогерии было запрещено к использованию, особенно среди мирного населения. Что Шон, что Ян относились к военным, поэтому за его применение друг к другу они бы не отделались обычным штрафом или парой дней заключения. Здесь все было гораздо серьезнее, вплоть до ссылки с планеты или лишения свободы на несколько лет. Никто из двоих не стал ломать свое будущее. У Шона затесался небольшой ножичек в поясе, а Ян сменил внешний вид. Покачиваясь из стороны в сторону извилистым телом и угрожающе надвигаясь на противника, он зашипел, показывая ядовитый раздвоенный язык. После его укуса бедного парня ожидало как минимум пара бессонных ночей с яркими красочными галлюцинациями.
Шон не зря был на курсе самым лучшим. Умело изворачиваясь от наглого хвоста, все время делающего ему подножки, он умудрился достать Яна, поцарапав ему плечо и живот. Белая кровь отливала на солнечном свету перламутром, падая на зеленую травку вниз.
'Траву что ли покрасил?' – подметил Шон, очередной раз, поражаясь, до чего иногда у богатых возникают причуды. Пару минициклов и порезы у сана затянулись, а парень потерял запал. Толку, что он будет его чикать этим оружием, если повреждения исчезают, а какой-либо бреши в его теле Шон не обнаружил. В любом случае, он еще долго издевался над ползучим гадом, пока последний, видимо тоже не наигравшись, в один миг метнулся и скрутил вокруг него кольца.
- Может, поговорим? – Шон моментально остыл, став надеяться на договорной компромисс. Он хотел убедиться, что с Эланиэль и с детенышем все в порядке. Глупо конечно с порога наезжать на хозяина, хотя Ян достиг намеченной цели, и возможно не будет держать его семью в заложниках.
Змей гипнотизировал Шона до последнего, не отпуская и не давая никакой надежды на будущее. Неуравновешенная Эланиэль с послеродовыми психами ему тоже была не нужна. Но у ребенка должна быть мать, да и грудное молоко полезно. Откинув в сторону парня, он преобразовался, принимая нормальный вид, и величаво прошествовал по ступенькам. Шон, потирая бок от сильного удара об дерево, мысленно отругал обидчика и ускорил шаг, надеясь, что никто не увидел минициклы его позора. Одно дело проигрывать, ребячась, Эланиэль, другое – терять форму от старости или же непрофессионализма.
Немного спустя, приведя себя в порядок, тут можно было бы поклониться в хвост благородному Яну, предоставившему парню чистую одежду, они оба стояли над миникапсулой, разглядывая спящее дитя.
