Шкафчиков было гораздо больше, чем ребят из команды, из чего я сделала вывод, что к тренировкам имеют доступ не только члены самой сборной академии, но и другие адепты. Например, те, что тренировались в надежде пройти отбор в неё.
Пока добиралась до столовой, на меня как-то странно поглядывали встречные адепты. Я подумала, что это из-за вдруг сменившейся одежды. Меня ведь видели только в сарафане. Чёрная рубашка из этого образа сильно выбивалась.
Фая уже ужинала за нашим столом, и я поспешила к ней присоединиться.
— Это что на тебе? — вдруг настороженно спросила она, бросая вилку и напряжённо на меня глядя.
— Рубашка, которую я стырила в раздевалке из чьего-то шкафчика. Сарафан мне напрочь порвали, — пожала плечами я, намекая, что иного выхода из ситуации не видела.
— Если это та рубашка, о которой я думаю, то ты вляпалась в очередную проблему. Я смотрю, у тебя прямо-таки талант зарабатывать неприятности, ещё и так быстро.
— Ладно. Как я уже говорила, надо решать проблемы по мере их поступления. Пока ничего страшного не случилось? Нет. Так что давай просто поужинаем, — устало пробубнила я, ковыряя вилкой свои овощи.
Так хотела поесть, а когда добралась до еды, так аппетит куда-то делся. Вот же ж «совершенный» человеческий организм!
Мы с Фаей ужинали молча, каждая погружённая в свои мысли. Сначала я подумала, что это она так за меня сильно переживает, от того и такая нервная, а теперь догадалась, как на самом деле дела обстоят. Я не была уверена, но скорее всего она нервничала из-за чего-то, что меня совершенно не касалось, а эти её всплески недовольства происходили из-за того, что ей было трудно разрываться сразу на две проблемы.
Молча же относили посуду, уже обе мечтающие принять поскорее душ и лечь спать. По пути к выходу из столовой я встретилась взглядом с Диалой, которая выглядела так, будто я ей сделала самое страшное в мире зло. Я подумала, что ей бы уже надо было начинать смиряться с тем, что по стечению обстоятельств не удалось попасть в команду.
Фая первой отправилась в душ, а я решила сходить чуть позже, не напрягая её своим присутствием. Я подумала, что она привыкла справляться со своими эмоциями в одиночку, а не в компании, как это любила делать я.
— Иди давай, а то спать некогда будет, — пробурчала она, когда вернулась и узрела ещё не уходившую меня.
— Есть, сэр, — отдала я честь соседке, не надеясь, что она поймёт такой жест.
Но она поняла и слабо улыбнулась.
