— Светопреставление? Уже интересно. Судя по всему, на свободе честолюбивый волшебник.
Фотий взглянул на сына подозрительно. Взглянул и засобирался, укоряя себя за болтливость и неосмотрительность.
— Мне пора. Я приду как-нибудь потом, — невнятно пообещал он. — Почему ты ни о чем меня не попросишь? У тебя все есть?
Ипатий пожал плечами.
— За столько лет я привык обходиться малым.
Но, когда Фотий стукнулся в дверь, Ипатий передумал и окликнул его:
— Отец, если сможешь, добудь разрешение на газеты.
— Я постараюсь, — ответил Фотий, не поворачиваясь, и с непонятной торопливостью вышел вон.
В просторной, небогато обставленной комнате наверху башни небольшие круглые окна располагались точно по сторонам света. Возле распахнутого восточного окна стоял Ипатий и смотрел на далекий город. Единственный город Ойкумены с такого расстояния выглядел смутным пятном на дальнем берегу. На ближнем, южном, темнели полудикие леса — там подступала Окраина, а за ней плотный туман Границы, очерчивал обжитый людьми мир. На западе водная гладь сливалась с горизонтом, и вечерами солнце прокладывало по воде алые дорожки. В четвертом окне виднелись синеющие, на севере, горы с вершинами, укутанными в облака, и дамба, и дорога, по которой экипаж увозил Фотия Коррика обратно в город.
Ипатий снял арестантскую робу и переоделся в обычную одежду: темные брюки, рубашку и вязаный жилет. Недаром Фотия Коррика при свидании с сыном поразила необжитость камеры и ее убогость. В этой комнате все выглядело иначе. На столе из обструганных досок лежали книги, газетные вырезки, придавленные камнями. Ветер с легким шелестом перебирал кучу исписанных размашистых почерком листов. Ипатий, попросивший отца о разрешении на газеты, слукавил — он получал свежие ежедневно. Но в последний момент подумалось, что отца нужно попросить о чем-то, чтобы он почувствовал свою нужность.
Толстая дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел комендант тюрьмы Геврасий Врига. Он озабоченно взглянул на арестанта, провел рукой по ежику коротко стриженных темных волос, стараясь не шуметь, переложил книги с табурета на пол и сел.
Ипатий услышал его, но не обернулся. Он смотрел на далекий город, едва угадывающийся в сизой дымке горизонта. Взмахнул рукой, и изображение города приблизилось, выросло в размерах до того, что люди на улицах походили на миниатюрных куколок. Двинул рукой еще раз и городской сад, казавшийся слитным пятном, увеличился, стали видны рано зазеленевшие кусты и красные капли тюльпанов на ухоженных клумбах под ними. Некоторое время Ипатий следил за стайкой девушек, бегающих по аллеям парка, прикрепивших алые бутоны к воротам платьев.
