Арн попытался высвободиться, но это оказалось не так-то просто. Орхус Флури не уступал ему в росте и намного превосходил силой.
— Что вы смотрите? Хотите, чтобы они меня искалечили?! — снова закричал Арн, обращаясь к гостям, но те не спешили вмешиваться, невозмутимо наблюдая за потасовкой.
— Простите, Магистр, но нам самим давно хотелось это сделать, — усмехнулся майор Кроу.
Когда страсти немного улеглись, и Наставники снова расселись по местам, Тирон смог, наконец, привести в порядок изрядно потрепанный комбинезон.
— Будет лучше, если вы прямо сейчас все нам расскажете, другой возможности я вам не дам, — негромко произнес волшебник, и эхо этих слов прокатилось по всем помещениям административного блока.
— Не надо меня запугивать! — машинально огрызнулся Тирон, но в следующий миг сила магического предупреждения проникла в его сознание. — Мне известно не так уж много. Моя жена была уверена, что в каком-то мифическом подземелье под Центральной площадью Трангана хранится древнее оружие невиданной силы.
— А откуда Лилиана Эстэ об этом узнала?
— Понятия не имею, она так и не открыла мне свой источник информации.
— Вы не сказали нам ничего нового, Магистр. В чем же смысл повествования?
— Смысл в том, что там ничего нет! Это всего лишь сказка, миф, никакого супероружия не существует. Мы не раз пытались его отыскать, но под Центральной площадью находятся только городские коммуникации. Я отказался от дальнейших поисков и вплотную занялся эвакуацией, но Лилиана так и не сдалась. Она не думала ни обо мне, ни о детях, а продолжала до последнего исследовать канализационные стоки…
— Вы ошибаетесь, Магистр, Лилиана Эстэ постоянно думала о детях и не только своих. Она хотела спасти их будущее, — адмирал Бран демонстративно поднялся, давая понять, что совещание окончено. — Полковник, готовьте «Хавелоки», мы отправляемся в Транган.
Николас притушил свет в кокпите, оставив гореть лишь янтарные индикаторы приборной панели. Скоростные катера недавно пересекли линию терминатора и теперь летели над ночной стороной Тэры.
— Последние дни ты так молчалива, любимая, — он повернулся к Анне, которая сидела на месте второго пилота. — Если ты все еще чувствуешь слабость, нужно было остаться в Убежище.
— Со мной все в порядке, Ники. Ты же знаешь, я всегда мало говорю.
— Но не настолько мало. Ты молчишь уже четыре часа.
— Прости, я просто задумалась.
— Не хочешь поделиться? Мне кажется, тебя что-то беспокоит.
