К моменту посадки в нью-йоркском аэропорту Кеннеди в самолет, летящий в Тель-Авив, я уже провел в пути двенадцать часов, проснувшись в четыре утра, так что момент взлета я проспал, а проснувшись, не сразу определил, стоим ли мы на земле с включенными двигателями или уже летим.
В самолете, летящем в Израиль, не было детей. Удивительно!
В полете смотрел кино, хотя наушники уже разрушились. Смотрел сразу на своем и на двух соседних экранах. Что хорошо в популярных фильмах в жанре боевика – их можно смотреть без звука. Это вам не Рязанов и не «Криминальное чтиво». Что они друг другу говорят со скупыми мужскими слезами на глазах между стрельбой и мордобоем – совершенно не важно. Впрочем, текст не важен и в романтический драме, там только пропорция слез и стрельбы в морду другая.
С каждым моим приездом Израиль меня радует все больше и больше. Исчезли вооруженные охранники и бойцы погранстражи с улиц и из общественных мест, в банках появились электронные системы организации очередей, Тель-Авив строится как ненормальный и хорошеет прямо на глазах. Удивительно, как простая штукатурка превращает древний Баухауз из трущобных руин в памятник архитектуры… Омерзительная маленькая промзона за башнями Алмазной биржи в Рамат Гане, где раньше в сумерках на перекрестки между почерневшими лабазами выползали самые страшные проститутки в мире, снесена до основания и застраивается небоскребами. Набережная удлинилась, наверно, раза в полтора, и теперь можно пройти от порта Яффо до порта Тель-Авив прямиком все восемь или сколько там километров или проехать на прокатном велосипеде.
Толпа на улицах (от Дизенгофф и до самого моря) самая удовлетворительная (чем ближе к морю, тем сочнее), и вообще есть ощущение смеси Европы и Калифорнии с тонами Анапы… Сан-Диего встречается с Будапештом… Тель-Авив – это абсолютный рай для фотографа, специализирующегося на жанровой фотографии. Ортодоксальные евреи в пейсах и черных костюмах на велосипедах рядом с девочками в мини-майках и микрошортах, марокканские торговцы арбузами с брюхом, ниспадающим на трусы шириной с Черное море, и прокаленные солнцем мальчики с рельефной мускулатурой, все как один продвинутые программисты и лейтенанты резерва элитных спецназов одновременно… уличные кошки стадами и престарелые хиппи с седыми косичками в протертых до сияющей белизны джинсах…
Наши с вами бывшие соотечественники, по крайней мере старшее поколение, легко узнаются по лишенным радости лицам. Для них, похоже, Исход не завершен, и свои сорок лет в пустыне они еще не оттрубили. Нельзя унести родину на подошвах башмаков, но можно легко унести ее на роже. А молодежь уже не отличить… Кроме тех, кто решил жить в таком родном культурном гетто в трениках и со словом «б…дь» вместо знаков препинания.
