В район, где расположен «Грин Милл», во времена Аль Капоне можно было ходить только в сопровождении Филиппа Марлоу или по крайней мере с парой смит-вессонов в подплечных кобурах, но с тех пор народ измельчал, и теперь уже вполне безопасно запарковать машину в одном из ближайших переулков и пройти ножками пять-семь минут до хвоста очереди, клубящейся у входа в этот вертеп.
На воротах стоит белый мужик, который мог бы сыграть без всяких усилий гримера сподвижника Бармалея. Бритый череп, усы, вызывающие в памяти строку о том, как «Климу Ворошилову письмо я написал…». Черная кожаная жилетка на голое, заботливо оттатуированное тело, расписные джинсы, ниспадающие книзу с уровня двух дюймов ниже волосатого пупка, и многочисленные кольца в обоих ушах и на всех десяти пальцах.
Понятно, что внутри никаких свободных мест нет, но происходит некий почти незримый, но постоянный обмен материей (публикой) между недрами клуба и окружающей средой, и в результате рано или поздно вы все-таки попадаете внутрь, оставив двадцатку в зубах окольцованного цербера на входе. Вы минуете смешную, на два с половиной пальто, вешалку справа, протискиваетесь мимо облепленного в три ряда бара слева, и дальше уже вам следует проникнуть посредством диффузии сквозь сплоченные шеренги стоящих в проходах слушателей куда-нибудь поближе к сцене, где вы сможете (без всяких гарантий) вздохнуть время от времени полной грудью, а если повезет, вам может достаться сантиметров двадцать пять погонных плюшевого диванчика сбоку. Но никакая толчея не помешает бритоголовой официантке в черной кожаной мини добраться до вас, принять заказ на бокал горячительного и даже принести его вам в умопомрачительно короткое время.
И если каким-то частицам материи позволяется вырваться из этого жаркого и громыхающего ада на заснеженную улицу, то каждый джоуль энергии остается внутри и плодит себе подобных. Термоядерная реакция запущена музыкантами, соорудившими из смеси музыки африканской, кубинской и бразильской поистине дьявольское варево, но и публика вносит посильный вклад.
Бо́льшая часть посетителей – это средневозрастное и среднеклассовое профессорско-университетско-богемное рванье обоего пола и всех цветов кожи, в джинсах, свитерах и кожанках, в крови которых джаз вступает в гремучую смесь с пивом Самуэля Адамса, мартини и каннабиноидами, но есть и совсем юные мальчики и девочки, которым следовало бы быть в это время дня на техно-, рэп-, танцплощадках, а они вот здесь…
