Человек двигался бесшумно, согнувшись, старательно обходя пятна света, которые отбрасывали мощные лампы на вышке. Темная галабея делала его неразличимым во тьме, лицо было повязано черным платком, песок не скрипел под босыми ногами. Он скользнул к подножью вышки, в тень дизелей. Остался последний прыжок, но в этот самый момент край накидки зацепился за прут, и тот легонько брякнул о стальную ферму. Человек замер.
Успокоившись, он присел и дрожащими руками открыл выкидную задвижку резервуара с раствором. Глинистая жижа с шуршанием начала вытекать на песок. Человек в накидке огляделся, привстал на цыпочки. На вышке никакого движения.
Чудесно, в Ницце у Морена еще никого не было. Хорошее место. Он вытащил из нагрудного кармана огрызок карандаша и пометил объявление крестиком. Потом, подумав, отметил еще одно, начинающееся словами: «Дочь полковника в отставке…»
— Ты что, заснул, Морен!
По акценту он узнал Ганса, белоголового легионера. С ним был второй охранник. Луч фонаря метался по песку.
— Слышал взрыв?
— Где это?
— Кажется, на плантации. Мы проверяем, все ли в порядке.
Фонарь осветил дизели, прополз по платформе…
— Здесь все спокойно, — заверил Морен.
— Майн готт!
Ганс остановившимся взором смотрел на расползавшуюся по песку жижу. Потом, сорвав с плеча автомат, дал очередь в небо. Морена словно ветром сдуло с платформы. Трясущимися руками он начал закрывать задвижку.
— Что случилось?
Бутье вынырнул из тьмы и застыл перед лужей. Следом примчались Пьер и Вагнер.
— Приверни дизели! — крикнул он Морену. — Бутье, наверх!
Моторы заработали едва слышно. Люди повалили из бараков, многие были с оружием. Фонари выхватывали мертвенно-бледные лица.
— Я как чувствовал! — басил Вагнер.
— Ничего страшного, — откликнулся Бутье. — Есть вода, есть глина. Эй ребята, надо готовить раствор!
Люди задвигались, послышался скрип распарываемых тюков с глиной.
— Может быть, это случайность? — спросил Пьер.
Вагнер сжал кулаки.
— Ты видел когда-нибудь, чтобы задвижки открывались сами по себе?.. Что там взорвалось, на плантации?
— Надеюсь, не водосток, — хрипло сказал Бутье.
Они подошли к трубе: вода текла тоненькой струйкой. Морен, весь в поту, широкой лопатой перемешивал в чане глину. Вагнер, Бутье и Пьер смотрели на воду так, словно умирали от жажды. Если глина начнет подсыхать, вся двухкилометровая цепочка безвозвратно застынет.
Вода текла все медленнее. Струйка дернулась несколько раз и исчезла. Морен какое-то время еще машинально перемешивал глину, потом поднял на Вагнера глаза.
