– Выглядишь ты классно, – сказала Кэрри. Ее маска лежала на приборной панели.
Фред испытал облегчение от того, что она одобрила его наряд. И не просто одобрила. Сама Кэрри нарядилась Нэнси Рейган.
Фред рассмеялся, стараясь придумать какое-нибудь подходящее замечание. Но когда он наконец остановился на «Ты выглядишь прекрасно», они проехали целый квартал, и было слишком поздно. Поэтому Фред просто сказал:
– Спасибо за то, что пригласила меня на карнавал.
Снаружи школа была украшена оранжевыми вымпелами, пластмассовыми летучими мышами и бумажными тыквами. Фред и Кэрри надели маски и вошли внутрь. Они танцевали (ну, вообще-то, танцевала Кэрри, Фред по большей части лишь старался ей подражать).
Хотя двигался он по-прежнему стесненно и неуклюже, маска помогала не переживать по поводу самого главного навыка для выживания в американской школе – умения быть таким, как все.
Скоро лица у них начали потеть под резиновыми масками. Кэрри пила один стаканчик приторно-сладкого пунша за другим, однако Фред, решивший не снимать маску, лишь качал головой. Но когда началась песня «Я буду всегда тебя любить», они уже были готовы покинуть погруженный в темноту спортивный зал.
Снаружи стоянка была заполнена привидениями, Суперменами, инопланетянами, ведьмами и принцессами. Все приветливо махали «президентской чете», и та махала в ответ. Фред упорно не снимал маску. Он умышленно шел медленно, наслаждаясь вечерней прохладой.
– Эх, если бы День всех святых был каждый день! – сказал Фред.
– Зачем? – удивилась Кэрри.
«Никто меня не узнаёт, – захотелось сказать ему. – Никто на меня не пялится». Но вместо этого он сказал:
– Мне нравится быть в маскарадном костюме.
Фред произнес это медленно и старательно, и ему показалось, что он не услышал в своем голосе акцента.
Кэрри кивнула, как будто поняла его. Они сели в машину.
До появления Фреда в средней школе Ист-Норбери еще никогда не было ученика, для которого английский язык не был родным и который мог оказаться нелегальным иммигрантом. По большей части к нему относились дружелюбно, однако тысячи улыбок, перешептываний и жестов, самих по себе вроде бы безобидных, постоянно напоминали: «ты здесь чужой».
– Ты волнуешься по поводу встречи с моими родителями? – спросила Кэрри.
– Нет, – соврал Фред.
– Маме просто не терпится с тобой познакомиться.
Они подъехали к белому ранчо, перед которым раскинулся безукоризненно подстриженный газон. На почтовом ящике у входа было написано «Уайенн».
