— Товарищи, предлагаю нашим юным героям пока изложить свои мысли по работе Чрезвычайной Комиссии, свои предложения для повышения эффективности карающего меча революции. — Ленин обвел всех взглядом и не видя возражающих, опять посмотрел на меня.
— Вы владеете иностранными языками, товарищ Сорокин? — Ленин задал вопрос на немецком и я ответил ему на французском — Немецкий, французский, английский свободно, сносно знаю латынь.
— А вы, Александр? — брата вопрос застал врасплох, но через секунду вскочил и ответил по-немецки — Все четыре языка на отлично, товарищ Ленин.
Ленин невольно махнул рукой, отгоняя кольца дыма, и обратился к Дзержинскому — Направьте, Феликс Эдмундович, Андрея Сорокина в отдел Кедрова, а Александра пока в отдел по борьбе с контрреволюцией. Вы же вроде собирались иностранную разведку в ЧК развивать? Вот после формирования этого отдела в нем можно использовать и знатоков языков, наших обоих Сорокиных. Кстати, ваш отец военный? Где служит?
— Отец командует батальоном, по последнем известиям — на Западном фронте воюет против генерала Юденича.
— Хорошо! В соседнем помещении товарищи Сорокины изложат свои мысли и предложения на бумаге, а мы продолжим — у нас на сегодня еще большое количество вопросов. — Ленин поморщился и опять стал разгонять дым. Мы с братом вышли, закрыв за собою двери. — Если этот молодой человек прав и нас ожидают опять мужицкие бунты, архиважно уже сейчас готовиться решать эту проблему. Товарищ Троцкий! Вместе с Феликсом Эдмундовичем срочно создайте комиссию из проверенных и грамотных товарищей и организуйте проверки в тамбовской и воронежской губерниях. Двух недель, думаю хватит. Если сведения подтвердятся — то нам все таки придется заняться кадрами ВЧК и их расширенными правами, как бы Феликс не убеждал нас в обратном.
Нас с братом провели в какой-то небольшой кабинет, в котором усадили за овальный стол и предоставили карандаши и бумагу, принесли чаю и сушек.
Когда мы остались одни, брат удивленно покачал головой — Ну ты даешь, Андрюша! Я думал, нас после твоей речи в тюрьму отконвоируют. Я чуть не обмочился, вот ей Богу!
Я отпил горячего чаю из круглого стакана, любуясь серебряным подстаканником, на котором были нанесены необычные узоры. — Конечно я рисковал, начав резать правду-матку, но Правда на то и Правда, что ее невозможно отрицать. Ладно, готовь таблицы, будем с тобой выполнять поручение предсовнаркома!
Погрузившись в рождение новой структуры, мы с братом не заметили, как пролетели пара часов часов и к нам, открыв дверь, присоединились Ленин с Дзержинским, через минуту к нам присоединился Сталин, с интересом поглядывая на меня своим пронзающим взглядом — Не возражаете, товарищи Сорокины, против моего присутствия, хочется послушать ваши предложения, хотя я и не отвечаю, как Феликс Эдмундович за безопасность Советской власти, однако мнение новых товарищей с незамыленным взглядом на наши проблемы очень интересны
