– Как думаешь, рассосется? – спрашиваю я.
– Честно? – Брайтон качает головой. – Я посмотрел почти все ролики, в которых люди внезапно обретают способности, и твое просто невероятно популярно. Пламя феникса? Чтобы отвлечь от тебя внимание, понадобится чувак, который воскрешает мертвых.
Великолепно, просто великолепно.
– Наверное, надо рассказать ма, пока она не узнала от кого-то еще.
– Ты точно готов?
– Нет, но пусть лучше от меня узнает.
– Я буду рядом, – обещает Брайтон.
В детстве, когда я еще не понимал всей уродливости мира, я вечно воображал свою свадьбу с разными принцами. А Брайтона интересовала только принцесса, сидящая рядом на троне. Мы никогда не думали, почему именно так, и родители нас тоже не спрашивали. Я говорил о прекрасных принцах так долго, что совершать каминг-аут перед родителями уже не было никакого смысла. Но когда я стал старше и нашел слово, наилучшим образом отражающее мои романтические устремления, – выиграло слово «гей», – мне понравилось рассказывать об этом новым людям. Кроме того, это слово казалось мне очень приятным само по себе. Это было так же нормально, как карие глаза и постоянно взлохмаченные волосы. Но потом мне пришлось понять, что такое принятие – это чудо.
Слово «призрак» ничем хорошим в моем сердце не отзывается. Собираться с духом, чтобы сказать ма, что я из этих, намного страшнее. Будет ли она со мной разговаривать после этого? Выгонит из дома? Я не смогу пожить у Пруденции, потому что ее тетя ненавидит все, что касается колдовства. Может быть, мне придется переехать в Лос-Анджелес вместе с Брайтоном и спать у него в общаге на надувном матрасе. Но я и подумать не могу о том, чтобы оставить ма совсем одну. Надеюсь, она меня не разлюбит.
Возвращаются ма с Пруденцией, обнимают меня, и в груди становится тесно.
– Как ты себя чувствуешь, Эмилио? – Ма гладит меня по волосам. Я отшатываюсь, и мне тут же становится стыдно, но я объясняю, что она просто задела синяк на голове.
– Полиция найдет этих чудовищ, что на тебя напали, – говорит ма. Хотя голос у нее спокойный и уверенный, в глазах я вижу беспомощность. – Я сейчас их вызову.
– Не надо!
Если окажется, что этот конкретный полицейский не любит призраков, я быстро перестану быть жертвой и окажусь ходячим оружием. Возможно, даже привлекут инспекторов.
– Просто хочу забыть обо всем этом.
– И нечего бояться, – говорит ма. – Надо все рассказать полиции, чтобы нападавшего поймали.
Я очень не хочу провоцировать Ортона. Мне просто нужно собраться с духом, прежде чем тайное станет явным. Но колючее чувство вины пытается заставить меня выпалить все разом.
