– И это ты называешь равноправием?
– А кто сказал хоть слово о равноправии? Наше государство – христианская империя. Здесь не может быть равноправия всех религий. При этом ислам получит гораздо больше прав, чем любая другая нехристианская религия, просто потому, что он ближе других стоит к христианству.
– А на территории эмиратов ты разрешишь строительство новых христианских храмов?
– Да, разрешу. Христианский император нигде не может запретить строительство христианских храмов.
– За что же тогда мусульмане сражались в этой войне?
– За право иметь свою собственную территорию и за право свободного исповедания ислама на своей территории. Не так уж и мало.
– Получается, что я ничего не смог у тебя выторговать?
– Не смог. Но это, потому что я сам предложил тебе больше, чем ты смог бы у меня выторговать. Мог бы предложить тебе меньше, а потом сделал бы вид, что в чём-то тебе уступил. Ты этого хотел?
– Не хотел. Дураков в этой комнате нет.
– Вот именно. Чтобы правильно оценить своё положение, поставь себя на моё место. Представь себе, что я с несколькими тысячами христиан оказался бы на территории многомиллионного исламского государства, во главе которого стоишь ты. Ты, конечно, ввел бы в своём государстве древние антихристианские законы?
– Разумеется.
– И никакой собственной территории ты, конечно, не дал бы христианам?
– И не подумал бы.
– И ни в одной точке твоего государства христиане не имели бы права на свободную проповедь?
– Само собой.
– И на тебя никак не повлияло бы то, что предводитель христиан – твой боевой товарищ?
– Это всё слюни.
– Ну вот видишь. Значит, ты получил от меня больше, чем я получил бы от тебя, окажись ты на моём месте. Можешь ли ты жаловаться на несправедливость?
– Убедил. Всё логично.
– А знаешь, почему я дал тебе больше, чем ты дал бы мне? Потому что я отношусь к исламу гораздо лучше, чем ты относишься к христианству.
– Я подумаю об этом.
– Подумай. Раньше ты не был склонен размышлять на подобные темы.
– Война не прошла бесследно. Я сражался вместе с христианами плечом к плечу. И мне стало интересно, что же у них в душе? Сейчас я смотрю, как ты корячишься, стараясь предложить максимум возможного, и понимаю, что я так не стал бы. Я всегда считал, что любая уступка – проявление слабости. Но ты говоришь с позиции силы и всё-таки уступаешь, даже не дожидаясь, пока я об этом попрошу. Ты сам-то понимаешь, что создавая Объединённые Прибрежные Эмираты, ты создаёшь своей империи проблему на будущее?
