В очередной раз, кружась с ним в вальсе, она, смеясь над двусмысленной шуткой, смогла определить причину происходящего:
— Ты пьян.
— Да. Тобой. Точнее, тем, что ты рядом.
Искренность ответа и странное чувство свободы заставило её продолжить:
— Всё ещё не могу понять, зачем это тебе.
— За время нашего знакомства у меня не было шанса тебя очаровать. Угрожал. Ревновал. Искал. Работал. Даже пытался смириться с отказом. А теперь просто пытаюсь рассмешить. Чтобы ты передумала. Только не воспринимай это настолько буквально.
— В смысле?
— Ты как мимоза сразу грустнеешь и складываешь листья. А мне остается только пытаться тебя отогреть. Хотя бы вот так.
Он коснулся пальцев губами. А она тихо рассмеялась. Позволяя себе поверить в волшебство момента и не замечать окружающих. Довериться партнеру и забыть о течении времени. Чтобы очнувшись застать себя на крыше, целующейся под фейерверком вдали от людей.
Она даже не успела замерзнуть от прикосновения холодного воздуха, как он потащил её вниз. По пустым и смутно знакомым коридорам. Мимо пары скучавших охранников и парочек, разбегавшихся с праздника сбросить сексуальное возбуждение. Он насмешливо не замечал её попытки указать на схожесть ситуаций, останавливаясь лишь перед очередным постом безопасности.
В конференц-зале было темно. Да и весь этаж был пуст. Присутствие даже случайных свидетелей и равнодушных камер — исключено. А само хмурое и гулкое помещение старательно не замечала двух людей, укрытых тенями. Он на секунду выпустил её руку, чтобы погладить прохладное лакированное дерево стола переговоров и спросить:
— Помнишь твой первый день тут? Мой самый частый сон с тех пор о том, как мы здесь занимаемся сексом, не обращая внимания на народ, который ходит вокруг.
— Поэтому ты меня сюда и привёл? Осуществить сон? — Её насмешливый ответ выскочил вместе с понимание, что это было бы самым логичным из всего происходящего за вечер. Но мужчина, казалось, даже не заметил её страха, летая на своей волне.
— Ты была права, говоря, что я не справлюсь с ролью влюбленного. Даже черти смеются над этим обманом из каждого зеркала. Если это только роль, то слишком больно…. И сейчас, когда ты вот так рядом это кажется немного смешным, что очень скоро ничего не останется. Даже надежды. Только сны. Но и они быстро сотрутся от частого использования.
Он уже ни о чём не просил. Просто смотрел вниз на машины. В его глазах и безмятежном спокойствии было что-то слишком похожее на неё саму. Ни просчитанные варианты, ни необходимость отвлечь погоню, ни слова о семье и мести не имели значения. Это все была разновидность масок, прикрытая благочестивыми оправданиями. И сейчас в тени, которая позволяла говорить, не следя за выражением лица, всё становилось, очевидно.
