.
Москва была в бешенстве. Это видно даже из сдержанной записи беседы Литвинова с лордом Галифаксом 9 ноября в Брюсселе, где «мировое сообщество» тщетно пыталось обуздать японскую экспансию в Китае. 8 ноября в разговоре с Чиано полпред Борис Штейн квалифицировал случившееся не только как враждебный акт в отношении СССР, но и как нарушение советско-итальянского пакта 1933 года. Формула «блок трех агрессоров» прочно вошла в лексикон советской пропаганды>{45}.
Оценивая происшедшее, американский аналитик Уильям Чемберлен, работавший в Токио, озаглавил свой комментарий «Вызов status quo[29]». Напомнив, что после аннулирования в 1922 году англо-японского союза Япония не была связана «специальными отношениями» ни с одной державой, он усмотрел в Антикоминтерновском пакте попытку изменить ситуацию. Превращение «оси» в «треугольник» он расценил как «инструмент пересмотра status quo в мировой ситуации, который представители Японии, Германии и Италии постоянно называли несправедливым, деспотическим и нетерпимым». Касаясь перспектив нового союза, Чемберлен обронил многозначительную фразу: «В альянсах, как и в границах, нет ничего неподвижного или статичного»>{46}.
В сказанном можно различить отзвук знаменитой книги Хаусхофера «Границы в их географическом и политическом значении» (1927)[30]>, 47. В 1939 году (точная дата неизвестна, но до подписания пакта Молотова — Риббентропа) Хаусхофер написал статью «Геополитика Антикоминтерновского пакта», в которой это формально идеологическое соглашение трактуется «с точки зрения геополитики, строго базирующейся на естественных науках». Рассматривал пакт, к которому уже присоединились Испания и Венгрия в Европе и Маньчжоу-Го в Азии, как единую географическую конструкцию, он отметил ее главный изъян — «советские владения как континентальное препятствие»>{48}. Что делать? Ответ уже не был столь однозначным, как в 1936 или 1937 году. Точнее, он становился однозначным — в другом смысле.
Но это будет потом. Поначалу наряду с Италией главным объектом антикоминтерновских авансов стала Великобритания. И здесь «сверхдипломата» постигло жестокое разочарование.
Глава 4. Провал миссии
(1936–1937)
Всё опять-таки в театре
И опять-таки в плохом.
Михаил Щербаков
1
Успех морского соглашения с Англией подвиг Риббентропа к новой попытке занять кресло статс-секретаря МИДа. Гитлер поддержал его, но натолкнулся на сопротивление Нейрата, который 25 октября 1935 года направил рейхсканцлеру прошение об отставке: «Я не считаю, что г-н фон Риббентроп даже с помощью профессионалов сможет выполнить, как того требуют национальные интересы, данную работу, для которой необходимо правильное представление о международных отношениях, административном аппарате и кадрах. […] Если мне придется взять на себя все мелкие детали, от кадровых вопросов до ежедневной рутины, которые находятся в ведении статс-секретаря, у меня не станет времени работать министром. Если Вы назначите абсолютного дилетанта, не имеющего представления о том, как функционирует министерство, это будет означать, что я стану статс-секретарем, а Риббентроп министром иностранных дел. Такое условие я принять не могу. […] Наконец, в силу личных причин, для меня невозможно сколько-нибудь продуктивное сотрудничество с г-ном фон Риббентропом»
