Риббентроп. Дипломат от фюрера | страница 2
«Многие, слишком многие» не любили рейхсминистра и тогда, когда он был в зените славы. В министерстве на Вильгельмштрассе (название улицы, где располагалось здание МИДа, стало синонимом самого ведомства), которое даже при нацистах долго сохраняло чопорно-аристократический характер, его считали плебеем и выскочкой. Деятельность «Бюро Риббентропа» как альтернативного мозгового центра внешней политики вызывала раздражение у кадровых дипломатов, недовольных влиянием, которое оказывали на фюрера конкуренты, особо не считавшиеся с устоявшимися обычаями и традициями. Партайгеноссе, ветераны кулачных боев с коммунистами в мюнхенских пивных, видели в Риббентропе, во-первых, буржуя, во-вторых, примазавшегося (он вступил в партию только в 1932 году). К тому же «специалистов» по внешней политике среди нацистских бонз хватало и без него: на эту роль претендовали и светский лев Геринг, и пропагандист Геббельс, и глава Внешнеполитического управления в Имперском руководстве партии Розенберг, и шеф Заграничной организации НСДАП Вильгельм Боле и даже глава Германского трудового фронта («унифицированных» профсоюзов рейха), он же имперский организационный руководитель Роберт Лей.
Со страниц послевоенных мемуаров большинства германских и иностранных дипломатов Риббентроп предстает человеком неумным, малообразованным, самодовольным, напыщенным, порой грубым и совершенно не разбирающимся в мировой политике. На него возлагается вся ответственность за подчинение МИДа нацистскому диктату и, разумеется, за все ошибки дипломатии Третьего рейха. Совсем как в записках большинства германских генералов: все победы — благодаря их талантам, все поражения — из-за «идиота Гитлера». Риббентропа стало принято изображать в комических тонах.
Как не поверить единодушному мнению мемуаристов из числа бывших подчиненных? Кому как не им знать правду?! Однако, чем больше вчитываешься в их послевоенные сочинения, тем больше возникает вопросов. А где же вы сами были? Почему не возражали? Почему не пытались переубедить шефа, который имел склонность поддаваться чужому влиянию? Почему продолжали служить и не только не отказывались от карьеры и причитавшихся благ, но изощренно интриговали ради новых постов и наград? Понятно, что вопросы эти — риторические. Дипломаты предпочитали брюзжать в загородных особняках и аристократических клубах, плести заговоры вместе с недовольными военными и даже вступать в контакты с иностранными разведками. В одном можно согласиться и с Риббентропом, и с его обличителями — подбирать по-настоящему надежных сотрудников он так и не научился. Вовсе пренебрегать их свидетельствами нельзя (обвинят в предвзятости!), но и доверять им особенно не стоит. Поэтому в этом исследовании чаще будут цитироваться не мемуары, а документы