Внутри было все так же темно.
— Мы подвели сюда запасные генераторы. — Щелкнули лампочки. — Иногда мы задерживаемся допоздна. Работать в темноте — нехорошо.
— Отлично.
— Мы вам выдадим простые фонарики на батарейках. Провести туда свет не представляется возможным.
— Хорошо.
Ученого слегка потрясывало.
“Я никогда не отличался особой храбростью. Наверное, не найдется ни одного человека, которому будет по силам признаться в собственной трусости”
— Ни пуха, ни пера!
— К черту.
Вдоль узкого коридора были проложены длинные проводы и кабели.
Тоненький луч света пронзил непроглядную темноту, разрезая ее на части.
Боровой, возложив на плечи датчики и приборы, начал отставать от группы.
Молодые ребята ушли далеко вперед.
Голоса раздались в самом конце коридора. Потом и вовсе смолкли.
“Надо поспешить…”
По лицу ручьями стекал пот.
Респиратор нельзя было снять — на полу лежала радиоактивная пыль, осевшая после взрыва.
“Я завидую тем, кто побывал здесь до меня. Они очень храбрые и смелые ребята… не то что я…”
Человеческий мозг — штука непредсказуемая и одновременно сложная: в самые тяжелые моменты он подкидывает нереалистичные мысли и фантазии.
Видеть в полной темноте, подобно шизофренику, размытые и одновременно мрачные человеческие силуэты — сначала неясные, подобно миражу, что маячит на горизонте. И уже воображение начинает добавлять более яркие детали. Например, чья-то рука, выплывающая из черноты подобно привидению в заброшенном средневековом замке.
Мрак придает им форму, оплетая в затейливые фигуры, и уже потом рождается голос.
И тоже из ниоткуда.
Александр ощутил себя именно таким шизофреником, услышав на грани восприятия чей-то издевательский смешок. Он покрутил головой, сбрасывая странное оцепенение, и продолжил путь по мрачному коридору.
“Странно, коридор не заканчивается!..”
Впереди должна показаться дверь, что вела в разрушенные взрывом помещения.
“Ну где же ты?!”
— Хи-хи…
“Это уже какой-то психоз, вашу маму!”
— Хи-хи-хи…
По коже пошли мурашки от легкого прикосновения.
— Тебе страшно?..
— Кто это…?!
Снова пронзительный издевающийся смешок.
Ученый, бросив датчики, пустился наутек.
— Бля-я-а-а…!!
Тело пронзила острая боль, когда он, споткнувшись на ровном месте, свалился.
— ХА-ХА-ХА!
“Это сам дьявол смеется надо мной. Я никогда не был суеверным, но сейчас готов поверить во что угодно, лишь выбраться отсюда как можно скорее!”
Это что-то вроде конспирации — пригласить к себе в кабинет, при этом обращаясь друг к другу по имени-отчеству. Так уж вышло, что старый приятель с институтской скамьи побаивается, что его тайна станет явью, и от неприятностей ему не отвертеться.
