Мужчины отпрянули, вытаращенными глазами наблюдая странную картину.
Маленькая фигурка девочки в электрическом куполе.
— Мы сделали все необходимое, чтобы грунтовые воды не подверглись радиоактивному загрязнению. Мы в самые кратчайшие сроки построили несколько защитных дамб. Теперь же нам предстоит соорудить холодильную камеру под реактором. У нас появилось предположение, что рано или поздно он провалится, когда горящее масло расплавит нижние части блока.
Но вместо реактора на людей свалилась девочка в школьной форме.
— Уходите оттуда, немедленно!..
Шахтеры, побросав лопаты, рванули к выходу.
Снаружи уже собрались милиционеры, построившись вокруг второй очереди.
— Что случилось?!
— Девочка! — вырвалось у Тимофея. — Девочка в школьной форме!
— Что?..
Темноволосый мужчина в толстых очках побледнел.
— Ее нужно как-то оттуда увести!
Незнакомец в темно-синей куртке начал протискиваться сквозь толпу.
— Валерий Алексеевич, что вы делаете?!
— Я вытащу ее, пока она все не разрушила!
— Легасов…!
Работники зашептались.
Наступило напряженное ожидание.
По толпе прокатился вздох облегчения, когда незнакомец вышел из тоннеля, держа за руку девочку.
Она, опустив глаза, мирно шла рядом, даже не пытаясь вырваться.
— Ее нужно немедленно передать в руки милиции!
— Я сам этим займусь.
Шахтеры проводили странную парочку недоуменными взглядами.
— Простите, а мы уже можем вернуться к работе?
Милиционер смерил их с ног до головы:
— Можете.
***
— Саша, слушай, только внимательно. На блок ездить это тебе не к теще на блины ходить. На книгах и на том, что в институте узнал, там долго не протянешь. Выполнять все обычные инструкции по безопасности — лучше вообще в Чернобыль не приезжать, ничего здесь сделать не сможешь, все СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТСЯ. Но ведь авария… Чтобы работать и жить подольше, надо знать правила игры. Здесь много людей пожглось прежде, чем эти правила поняли. Но раз поняли, их еще раз проверять на своей шкуре уже ни к чему. Поэтому слушай и запоминай, как “Отче наш”.
“Правила игры…”
“Игры…”
— Поднимитесь, Александр Александрович.
На пороге возник темноволосый ученый в толстых очках и темно-синей куртке.
Глубокие морщины на лице. В глазах какое-то уныние. Уголки губ оставались неподвижны, произнося сухие приказные слова. На подбородке вырисовывалась строгая вертикальная линия.
Легасов был мрачнее тучи.
— Хорошо, Валерий Алексеевич, через минуту я поднимусь к вам.
“Черт, это все не к добру…”
— Простите, уважаемый…
