.
Самое удивительное, что багдадская голытьба еще и отобразила сцены защиты города в ряде стихов, которые дошли до нас. После одного неожиданного побоища, когда силы Харсамы были отброшены ополченцами, а он сам был захвачен и с трудом отбит назад офицером, местный поэт описал то, что видел:
Голый, даже без рубашки,
Утром вышел на охоту.
Воина в кольчуге славной
Ищет, чтоб уничтожить.
Не спасется даже конный,
Негде спрятаться бедняге…
И пойдет по рынку голый.
Громко людям предлагая:
«Вот свежайшая добыча,
Голова в красивом шлеме.
За горсть фиников — дешёвка!»
Блокада, организованная вокруг города, была ужасно жестокой. Частыми жертвами стали женщины и дети, которые обычно всегда избегали последствий войны. Распад представлений о законе и порядке вызвал разгул преступности. В западном пригороде «местные воры и преступники грабили всех, до кого могли добраться — мужчин, женщин, больных, мусульман и немусульман. Они вытворяли такое, что, как мы слышали, происходит в другая странах во время войны»>{235}.
Пока некоторые стихи славили голых воинов, гораздо большее их количество оплакивало городские руины>{236}. Этот тип стихов сильно отличается от льстивых виршей, которые так нравились халифу и тогдашним литературным критикам. Это скорее протестная поэзия, оплакивающая разрушение города и лишения, выпавшие на долю ни в чем не виновных людей. Вот одно анонимное стихотворение, отразившее ужасы войны:
Я плачу кровью — Багдада мне жаль:
Мы в столице легко, беззаботно жили,
Но вместо радости нам вручили печаль,
А вместо достатка нам смерть подарили.
На город упал завистливый взгляд,
Губит всех без разбора баллисты рука,[17]
Гибнут люди в огне и извечный уклад,
Женщины воют — мужчин забрала река,
Девушка с глазами как темная ночь
От огня убегает, чтоб добычей стать,
А отец, не в силах дочке помочь,
В огонь мчится, чтоб в плен, не дай Аллах, попасть.
Просить о жалости некого тут,
Ведь люди лишились всего, даже крова,
На базарах уже весь их скарб продают —
У разбойников просто чудо-уловы.
Вот незнакомец в луже крови лежит
Без головы, посередине дороги.
Он попал в гущу боя — кто ж тут сбежит?
Не скажет никто, чей он был, даже Господь.
Такие теперь пришли времена:
И дета бегут, бросив немощных старцев,
И друг бросит друга — не его тут вина.
Судьба извлекла джинна злобы из ларца>{237}.
Другое стихотворение, принадлежащее малоизвестному поэту по имени Курайми, оплакивает потерю Багдадом его очарования. Курайми сурово обличает войну и жестокость, которые принесли столько страданий ни в чем не повинным людям
