– Я хотеть танцевать с тобой, – обращается Лок ко мне на ломаном английском и тычет пальцем в сторону центрального помоста: – Там.
Давлюсь вином, представив себя сидящей на бёдрах Лока, подобно танцовщицам, оседлавших своих партнёров на сцене. Мужское достоинство сына предводителя мне однажды довелось увидеть. Не знаю, о чём думал Лок в тот момент, но оно выглядело пугающе. Я пришла ранним утром полюбоваться водопадом. Бирюзовая лавина низвергалась со скалы и разбивалась о блестящие камни на мельчайшие брызги. Ревущее клокотание воды разносилось по лесу, постепенно затихая и превращаясь в манящий шёпот. Лок стоял по колено в воде и натирал тело мочалом из кокосовых волокон. На мгновение я залипла, разглядывая статного аборигена, но опомнилась и незаметно скрылась в чаще.
– Не вздумай! – выдыхает мне в затылок Павел, обнимая меня за плечи, и отвечает Локу на языке племени.
Взгляд сына предводителя вспыхивает, и Лок гортанно отвечает моему спутнику. Павел в ответ мечет молнии глазами и повторяет по слогам абракадабру, сказанную ранее.
Лок недоверчиво улыбается и вновь обращается ко мне:
– Ты любить его? – он кивает на Павла.
– Да, любить, – лепечу я, получив тычок в поясницу.
Лок хватает перевязанный верёвкой красный свиток и сминает:
– Один день знать и любить?
– Прости, мы знакомы дольше.
Лок окидывает меня презрительным взглядом и отшвыривает свиток, точно ядовитую змею. Такие же свитки я заметила сегодня у многих парней острова. Лок поворачивается к сидящим от него по правую руку и, кажется, теряет к нам интерес.
Женщины курсируют от костра к шатрам и обратно, нося на голове огромные блюда, наполненные сочными ломтями мяса. Запечённые тушки птиц теснятся рядом с грудами бананов на разостланных по земле пальмовых листьях. Папайей и кокосами я наелась до конца жизни. Павел с аппетитом впивается в кусок мяса на кости. Мне после разговора с Локом есть расхотелось. С чего вдруг я пошла на поводу у Павла? За столом разливают кокосовый самогон. Его пьют в основном мужчины. Одна из девушек приносит мне вино с терпким ароматом фрукта, похожего на личи, и лёгким древесным оттенком вкуса. Лок поднимает кубок, и его полные губы растягиваются в улыбке, оголяя белоснежные зубы с щербиной между верхними резцами.
– Ты есть женская глупость, – взгляд его не вяжется с мирным тоном.
Поднимаю глиняную чашу и светски улыбаюсь, мысленно вознеся хвалу небесам, что всё-таки пришла сюда не одна.
