Недобылам, Борнам и их окружению в «Браках по расчету» противопоставлены спаситель Мартина Недобыла Гафнер и рабочий Методей Пецольд, с которым Ян Борн встречается в заключении. По тому месту, какое они занимают в романе, — это персонажи эпизодические. Но в раскрытии идеи и в развитии сюжета пенталогии роль их немаловажна. С ними в роман, посвященный историческим судьбам чешской буржуазии, входит тема революционной интеллигенции и рабочего класса. Общественные убеждения Гафнера нам еще не вполне ясны, да они еще и не до конца сформировались. Методей Пецольд еще очень далек от классовой сознательности, и в его психологии, так же как у его матери, недоверие к господам уживается с рабской покорностью. Но и Гафнер и Пецольд своими поступками уже противопоставили себя не только австрийскому полицейско-бюрократическому аппарату, но и либеральной чешской буржуазии.
Писатель не случайно сводит воедино все три основные линии повествования именно в последних главах романа. Дело не только в том, что здесь его кульминация и развязка. Именно в этих главах частные судьбы пересекаются с маршрутами истории. Исторические события приобретают такой характер, что персонажи не могут относиться к ним безучастно. А участие в этих событиях уже не может пройти бесследно для личной судьбы каждого из них. Жизненные пути людей, первоначально не знавших о существовании друг друга, скрестились случайно, но внутренне они были тесно связаны. Мы все более отчетливо сознаем, что развитие и столкновение характеров героев — это развитие и столкновение различных социальных и жизненных принципов. Вот почему развязка «Браков по расчету» в композиции пенталогии, как единого художественного целого, оказывается завязкой.
В первом томе пенталогии еще не доиграна та политическая шахматная партия, в которой фигурами служат народы, а игровым полем — территории государств. Тем, кто ведет эту большую и дорогостоящую игру, поначалу кажется, что они едва ли не единолично вершат судьбами мира. И для того чтобы решить участь отдельного человека, достаточно росчерка пера. Автор, противопоставляя прусского короля Вильгельма, Бисмарка и Мольтке австрийскому императору Францу-Иосифу I и его бездарному окружению, внешне поддается этой иллюзии, в первую очередь выделяя их личные качества, которые и в самом деле нельзя сбрасывать со счета. Но постепенно нам становится ясным, что исход борьбы зависит от многочисленных и сложных факторов, в том числе и от поведения каждого рядового ее участника. Изображение австрийского императорского двора и особенно описание битвы у Садовой выдает в Неффе внимательного читателя и ученика Льва Толстого.
