Папина музыка | страница 18
Нагулявшись досыта, использовав часть памяти в карте, фотографируя все, что было любо глазу, напившись вдоволь кофе с воздушными круасанчиками, она возвращалась в гостиницу уже вечером, чувствуя приятную усталость.
Поднявшись по лестнице, она стала открывать номер, но он оказался открытым, Марина, насторожившись, открыла дверь и с облегчением вздохнула. В кресле сидел Артемий Васильевич.
— Зашел посмотреть, как ты устроилась, а тебя нет и нет, — пристально смотрел он на нее, а Марине захотелось спрятаться от этого взгляда, сердце забилось сильнее, а руки предательски задрожали, но не от страха, а от большого волнения. Она боялась посмотреть на него, так и стояла, замерев и опустив голову. Он тихо подошел к ней.
— Вижу ты в порядке, — и протянул руку к выключателю. Она чувствовала его, каждой клеточкой и трепетала как огонек свечи на ветру, боясь его дальнейших действий. Его крепкие и сильные руки обхватили ее кольцом, а его губы нашли ее губы и долгожданный поцелуй накрыл Марину, заставляя плавиться в руках Артемия Васильевича.
В дверь постучали, и Марина вытекла из его рук, отойдя на безопасное расстояние, прошептала:
— Вам лучше уйти…
Артемий Васильевич долго смотрел на нее, затем вздохнув согласился:
— Да, на сегодня, пожалуй, достаточно, а то сбежишь или в больницу попадешь…
— Почему? — удивилась она.
— Так тебя скоро сердечный приступ хватит, боишься меня как будто я съем тебя, — усмехнулся он.
"Так и есть. Боюсь оказаться сметаной для кота", — пронеслось в голове, но вслух она ничего не сказала, лишь немного покраснела, вспомнив недавний поцелуй.
— Ладно, готовься, к завтрашнему дню, утром я с ребятами работать буду, а потом заеду за тобой, чтоб к четырем готова была, ясно? — скомандовал он.
И что-то в этих командах было такое, что Марина понимала, что лучше быть готовой, такого человека она никогда не встречала во взрослой жизни, но были ощущения, что такая мужская сила ей знакома, совсем давно, когда она была очень маленькой, когда был жив отец.
Он ушел, оставив Марину в сомнениях и замешательстве. Но на одном она себя поймала, когда он ее обнимал, она чувствовала себя маленькой девочкой и вся ее детская тоска по рано ушедшему из жизни отцу, выливалась в ощущения легкости, детской радости и возникало состояние беззаботности, совсем как в детстве, когда она сидела на плечах своего отца. Все это исходило от Артемия Васильевича, забота и любовь, несмотря на запретность чувств, Марина почувствовала, что цепи Эроса начали коваться для нее с космической скоростью. А в душе боролись чувства и внутренние убеждения о запрете и предательстве, не смотря на сложные семейные отношения Артемия Васильевича с женой и ее вдовство.