Он в тот день упал, подвернул лодыжку. Очень боялся, что травма окажется тяжелой, что придется сесть на скамью запасных на пару недель, но уже на следующий день все прошло.
Вскоре после того вечера — точно не скажу когда — я начала украдкой наблюдать за другими парочками. Я смотрела, как они идут по школьным коридорам под ручку, совсем как мы с Майком. Иногда я ловила себя на том, что думаю, глядя на них: каково это — быть влюбленным и чтобы тебя при этом не били? Не то чтобы я не знала, что это неправильно. Я понимала, что это плохо, ненормально.
Я начала думать о том, что мои родители до развода (но далеко после того, как они друг друга разлюбили) громко ссорились — ну, в основном кричала мама, — но за все годы, которые они провели вместе, папа ни разу не ударил маму.
И тогда я подумала: «Насколько я знаю».
И тогда до меня дошло, что все парни, которые, как мне казалось, не бьют девушек, не бьют их лишь насколько я знаю.
И тогда я начала гадать — может, все парни это делают, а все девушки хранят это в секрете.
До поры до времени.
— Пару месяцев? — повторяет мама, прикрывая рот ладонью. Кажется, она вот вот заплачет. — Почему ты не рассказала раньше?
Я разжимаю кулаки и закатываю рукава до локтей. На кухне холод, но мне очень жарко.
— Я не знаю.
Чтобы не смотреть на маму, изучаю свои ногти, отодвигаю кутикулу.
Я думала, что все не так уж и страшно. Что это скоро прекратится. Думала, что быть с ним того стоит. Казалось, это такая небольшая расплата за то, что в остальное время все было прекрасно.
Ведь в остальное время все было прекрасно, не так ли? Я любила его. Он любил меня. Это же хорошо, правда?
— И так было всегда? — Мама указывает на мой глаз.
Я качаю головой, и на ее лице проскальзывает облегчение. Ей не хочется думать, что я оставалась с ним несмотря на то, что все было так плохо. Ей хочется думать, что, как только он вышел за рамки (какие рамки? кто их устанавливает?), я постояла за себя. Так поступила бы в наше время любая уважающая себя девушка. Ей хочется думать, что она вырастила меня именно такой.
И ей хочется думать, что, если бы все было настолько плохо, она заметила бы раньше.
