Сохранились тексты прокламаций кружка — «Воля» и «Пора». В первой крестьянам разъяснялось, что царь с волей обманул: «Вы дожидаетесь другой воли. Не будет вам другой воли, кроме той, которую я вам дал». В прокламации «Пора», где православные призывались к топору, возвещалось: «…Мы более не можем стонать под тяжелым деспотизмом. Вторая половина XIX века начинает пробуждать нас, и пробуждение русских увенчается успехом. Русского человека расшевелить только трудно, а если уж он подымется, то правительство не жди добра!»
Правда, пермские прокламаторы искали свой путь спасения Отечества от угнетения: «Наше направление заключается в том, чтобы на основании истории, на основании исторического опыта отстранить те бедствия, которые могли бы произойти при революции, и всеми силами содействовать благу народа, а не одной какой-нибудь касты».
По завершении следствия кружок разогнали, библиотеку Иконникова прикрыли, семинарских преподавателей уволили и отдали под полицейский надзор.
Все эти потрясения впрямую коснулись семинарии. Ректор и историк ее архимандрит Иероним Лаговасий по этому поводу сокрушался: «В начале шестидесятых годов, или даже несколько ранее, в семинарии между легко увлекающимися юношами стали появляться завлекавшие тогда многих из неразумной молодежи противурелигиозные и противу-правительственные идеи, соединенные вообще с полной распущенностью в нравственном отношении». Кондуит ректора содержит многие примеры бунтарства, непослушания и просто ученического хулиганства. Уклонялись от приобщения святым тайнам и исповедования, пропускали богослужения, а вместо них шли на литературные вечера и в театр или играли в карты на деньги. О заслуженном профессоре отзывались так: «Это — подлец, каких Бог посылает в продолжение столетия по одному экземпляру». Не раз били ректорские окна. А однажды, по утру проснувшись, обыватели ахнули: на фасадной стене семинарии огромными буквами кто-то начертил:
О, ты! Монах презренный,
Гонитель общего прогресса,
Любимой тьмою окруженный
Умри!.. В земле найдется место!
Все поняли: адрес — ректорский.
В автобиографическом очерке «Худородные», документально передающем обстановку в семинарии, Мамин писал: «И это время миновалось, хотя память о нем свежа еще — наступило другое, когда наши отцы уже вышли из семинарии, а мы еще нигде не учились: это время эпохи славы семинарии, за которым последовало мгновенное падение. Это было то время, когда умственное движение охватило разом всю семинарию, когда семинарские профессора подали руку семинаристам, когда семинария зараз выставила ряд светлых голов — свою гордость и славу. Но налетел шквал — профессора в ссылке, светлые головы рассыпались по не столь отдаленным местам России. От этого движения остался широкий след в истории семинарии, рассказы и воспоминания, от которых у честных и умных людей болезненно билось сердце об умных и честных людях, попавших под колесо, раздавившее их.
