Завод — центр всей местной жизни и цель ее. Основал его Акинфий Демидов, из знаменитого рода российских горно-добытчиков, «на государственной порожней земле, на речке Шайтанке». Была на нем вначале одна молотовая фабрика с шестью кричными горнами и тремя молотами. Трудилось здесь около четырехсот мастеровых, в основном собственных, то есть крепостных. А уже в первые годы жительства Маминых в Висиме вместе с приписанными деревеньками и приисками при заводе кормилось около трех тысяч человек, в большинстве православных, но и раскольников было немало — три с половиной сотни. Этнографический состав населения отличался пестротой. Обычаи, диалекты, предания, бытовые и нравственные традиции переплетались здесь самым причудливым образом, являя по-своему уникальный и замкнутый человеческий мир.
«Завод, где я родился и вырос, — вспоминал Дмитрий Наркисович, — в этнографическом отношении представляет замечательную картину. Половину составляют раскольники-аборигены, одну четверть — черниговские хохлы и последнюю четверть — туляки. При крепостном праве они не могли слиться, а на воле это слияние произошло само собой».
Рабочих рук не хватало, и Демидовы предусмотрительно скупили тульских и черниговских крестьян (последних, по преданию, просто выиграли в карты).
Все три ипостаси местного народа совершенно четко сказались на облике поселка, образовав три характерные, довольно автономные до воли 1861 года части или, как, висимцы говорили, три «конца» — кержацкий, тульский и хохлацкий. Сами улицы и дома, составившие эти «концы», носили следы определенной самобытности. Всех старше и темнее были кержацкие избы, поставленные в стародавние времена бежавшими с реки Керженец от никонианских гонений раскольниками. Здесь беглецов приняли и надежно упрятали под крепостную демидовскую печать — от никонианцев оборонили, но воли лишили, да так, что и каторга нестрашна. Избы кержаков из необхватных стволов, с высокими коньками, крошечными оконцами, как бойницы, да еще прикрытые ставеньками. Глухие дворы под общей крышей вымощены диким камнем. Не дом — крепость. У туляков избы высокие, открытые, с резными наличниками. У черниговских крестьян — веселые мазанки, как на милой Украине, только садов вишневых нет.
Даже детские наблюдения и впечатления, обычно ясно и четко отпечатывающие в памяти поверхность явлений и предметов, дали богатый первородный материал, который Мамин-Сибиряк так щедро использовал в романе «Три конца», где прямым и точным прототипом Ключевского завода с его поселком и населением был родной Висимо-Шайтанск.
