Я видел, что Калаж потрясен. Может, дело было в юных годах исполнителя, или в том, что у Калажа не было сына или он не знал о его существовании, а иметь сына хотелось. А может, это сотворил Шопен.
– Надеюсь, он что-нибудь еще сыграет, – сказал я, стараясь развеять напряжение у Калажа на лице и дать ему возможность остаться, не задавая вопроса, не против ли я.
– Нет. Хватит на один вечер классической музыки.
Я знал, о чем он думает: в тот вечер в кафе «Алжир» не оказалось ни одной женщины.
В итоге попозже мы забрели в «Харвест» на другом конце узкого переулка, соединяющего Брэттл-стрит и Маунт-Оберн-стрит. Только вина, решили мы для себя. Для небогатых. Стоило оно чуть подороже доллара и двадцати двух центов, но ненамного. Калаж крутил самокрутки – он на этом сильно экономил, потому что курил непрестанно. Время от времени я замечал, что одна из женщин наблюдает, как он сворачивает самокрутку. А он все сворачивал и сворачивал, будто бы отключившись от всего вокруг, а потом внезапно – свернул и доволен результатом – подхватывал готовую сигарету, оборачивался и вручал женщине, которая до этого на него таращилась. Такая затравка для разговора. У него все было затравками для разговора или становилось ими. Начинаешь с сущего пустяка, неважно какого – Уолден-Понд, погода, вишисуаз, бог весть что, главное – начать. Если собеседнице интересно – а нет никаких причин для обратного, – она подхватит. После этого тебе только и надо, что подхватить за нею, повышая ставку на пенни за раз, ни в коем случае не больше. Не спешить, не медлить, не сводить с нее глаз, не погружаться в себя. Проявлять жизнерадостность. Все вещи – это он тоже любил повторять – обязательно куда-то ведут, чаще всего в спальню, но пока ты добавляешь по пенни, вещи не перестают заставать тебя врасплох, даже если ты с самого начала знаешь, к чему клонится дело. Однажды в крошечном парижском кафе он долго набавлял эти самые пенни. Она была богатой редакторшей из итальянского журнала. Они говорили о кулинарии – ей нравилась кулинария, ей нужен был повар, он умел готовить… Остальное – ну остальное он уже пересказал в Кембридже всем и каждому.
В данном случае сигарету он предложил той самой модели, нуждавшейся в частых посещениях туалета, которую мы неделю назад видели в кафе «Алжир». Я еще и разглядеть-то ничего не успел, а он уже обвел зал взглядом, приметил ее и нацелился на соседний столик с совершенно снайперской точностью. Завязалась беседа. Ни о чем.
