– Ого, Сусо, это был залп из всех орудий, – отшучиваюсь я, забираясь на пассажирское сиденье. Она в ответ энергично разводит руками и пожимает плечами. Я кошусь на нее с улыбкой. – Между прочим, я действительно подготовила два плейлиста. Выбирай.
– Хм, выбирать. – Она включает зажигание. – Да ты испытываешь меня.
– О, поверь. Я буду судить строго.
– Так и знала! – смеется Эбби.
– Веселый или печальный. Выбирай!
– Нашла что спросить, – фыркает она.
– Это значит «Я Эбби Сусо, и я хочу веселья»?
– Прямая противоположность номеру два: «Я Лиа Берк, и я хочу рыдать всю дорогу до Афин».
– Пф-ф. Я никогда не рыдаю.
– Звучит как вызов.
– Посмотрим, – ухмыляюсь я.
Ничего себе. Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса. Похоже, она не намерена плакать из-за расставания с Ником. Она вообще ведет себя так, будто никогда в жизни не плакала. Да еще эти подначивания. Мы не вели себя так, даже когда были друзьями. У меня вообще не получалось собраться с духом и нормально с ней разговаривать, что уж и говорить о подобных подколках. Сейчас же я чувствую себя так, будто в моем мозгу открылась тайная дверца. Впервые наедине с Эбби я в ясном уме – и мы на равных.
Это, черт побери, офигенно.
Мы выезжаем на шоссе в блаженной тишине. Я смотрю в окно, а для нас поет Эзра Кениг из Vampire Weekend, и голос ее постепенно затихает. Следующей в списке идет Rilo Kiley, и стоит песне зазвучать, как Эбби начинает смеяться.
– Ты чего? – поворачиваю я к ней голову.
– Песня про расставания. Идеальное для нее время.
– Ох, черт, – у меня внутри что-то обрывается, – я не подумала. Прости.
– За что?
– За то… – Я нервно сглатываю. – Не хочу все усложнять.
– Ты не усложняешь.
– Хочешь поговорить об этом?
– О Нике? – Она поджимает губы.
– Ты не обязана, – поспешно иду я на попятную.
– Да нет, все нормально. – Эбби кивает, не сводя глаз с дороги. – Это же только между нами, да?
– Конечно. – Я улыбаюсь. – Все, что случилось в Афинах, останется в Афинах.
– Мы еще не в Афинах.
Я выглядываю в окно в поисках дорожных знаков.
– Все, что случилось в Лоуренсвилле…
– Даешь слово? – Она протягивает мне руку с оттопыренным мизинцем. Я цепляю его своим.
– Даю слово.
Клятва на мизинчиках. Кажется, в прошлый раз я давала ее лет в десять.
– Я не знаю, что делать, Лиа.
– С Ником?
Эбби убирает за ухо прядь и вздыхает.
– Да. Вроде того. Я поговорила с Саймоном, он считает, что я совершаю большую ошибку, но… Не знаю. Плохо ли мне сейчас? Да. Но не потому, что я хочу его вернуть.
